Наши за границей

LXXVI

Посл ночной трапезы, супруги уже не ссорились вслухъ, а только дулись другъ на друга. Николай Ивановичъ, почти одинъ выпивъ бутылку вина, хоть и проповдывалъ раньше, что ему и Глафир Семеновн нужно быть насторож противъ мошенниковъ, а потому спать поперемнно, сталъ клевать носомъ и заснулъ первымъ. Глафира Семеновна еще бодрствовала, смотрла, какъ мелькали въ темномъ окн одинокіе огоньки, но и она, аппетитно позвавъ, вскор заснула крпкимъ сномъ подъ равномрный стукъ колесъ.

Когда Глафира Семеновна проснулась, поздъ стоялъ на какой-то станціи. Только еще разсвтало. Комми-вояжеръ и толстенькій французъ были уже проснувшись. Толстый французъ звалъ и, снявъ съ себя туфли, переобувался въ полусапожки. Комми-вояжеръ, стоя во весь ростъ, длалъ свой туалетъ. Онъ смотрлся въ маленькое складное зеркальце и причесывался, закручивая усики.

— Послдняя станція передъ Женевой. Черезъ пятнадцать минутъ будемъ на мст,- сказалъ онъ Глафир Семеновн, любезно поклонившись, и освдомился, хорошо-ли она отдохнула.

Глафира Семеновна, пробормотавъ «мерси», — стала будить мужа. Тотъ открылъ глаза и безсмысленно смотрлъ на жену.

— Надо будетъ связать наши вещи. Сейчасъ прідемъ, — сказала она.

— Куда?

— Да въ Женеву.

Николай Ивановичъ покосился на причесывавшагося комми-вояжера, поморщился и спросилъ жену:

— И этотъ болванъ въ Женеву детъ?

— Да почемъ-же я-то знаю? Я его не спрашивала.

— Въ Женеву, это видно. Знаешь, что, Глафира Семеновна: мн что-то не хочется останавливаться въ Женев. Ну ее къ чорту! Подимъ дальше.

— Какъ къ чорту? Да вдь въ Женев-то Швейцарія, мы здсь эти самыя Альпійскія горы увидимъ, т швейцарскіе виды посмотримъ въ натур, которые у насъ въ гостиной на картинахъ.

— Что намъ горы! Что намъ виды! Плевать на нихъ. Горы-то и виды мы и прозжая по желзной дорог увидимъ! Конечно-же, плевать, — говорилъ Николай Ивановичъ, а самъ все косился на коммивояжера.

— Ну, это теб плевать, а я плевать не желаю. Нтъ, нтъ, я хочу видть Женеву и Альпы, я про Женеву очень много читала, еще недавно читала. Здсь маркизъ де-Фурма провелъ свой медовый мсяцъ съ Леоніей. Они здили по озеру при свт луны.

— Опять изъ романа? Ахъ, чортъ ихъ возьми.

— Ну, ужъ ты тамъ чертыхайся или не чертыхайся, а въ Женев мы хоть на одинъ день остановимся. Ты это долженъ сдлать за твою парижскую провинность.

— Опять за провинность. Да вдь ужъ я за свою провинность купилъ теб на сто семьдесятъ франковъ кружевъ и разной дряни. Провинность. Удивительно, какъ вы памятливы. На себя-бы лучше оглянулись, — сказалъ Николай Ивановичъ и опять покосился на комми-вояжера.

— Пожалуйста, не говорите глупостей! Я знаю, на что вы намекаете, но это глупо и глупо. Въ Женев мы должны остановиться.

Глафира Семеновна стала собирать свои вещи и увязывала ихъ ремнями. Поздъ, катя на всхъ парахъ, подъзжалъ къ Женев. Уже значительно разсвло. Сквозь утренній туманъ виднлись очертанія горъ, вершины которыхъ, однако, были скрыты облаками. Женщины въ синихъ платьяхъ и соломенныхъ шляпкахъ съ граблями на плеч или съ плетеными корзинками за спиной шли около полотна дороги на работу. Направо и налво виднелись виноградники и между ними каменные домики. Николай Ивановичъ хмурясь смотрлъ на все это и досадливо кусалъ губы. Поздъ сталъ убавлять ходъ, показалась станція.

— Романистка! На какомъ здсь язык говорятъ: на французскомъ или на нмецкомъ? — ядовито отнесся къ жен Николай Ивановичъ.

— А вотъ услышишь.

Поздъ остановился. Супруги забрали свои вещи и стали выходить. Глафира Семеновна держала въ рукахъ дв подушки и саквояжъ. Комми-вояжеръ подскочилъ въ ней и хотлъ помочь.

— Не требуется-съ. Алле! — остановилъ его жестомъ Николай Ивановичъ. — Вишь, какой услужливый! Стянуть что-нибудь захотлось?

— Совсмъ дуракъ! — со вздохомъ проговорила Глафира Семеновна.

Они вышли изъ вагона. Подскочившій къ нимъ носильщикъ показалъ на свой нумеръ на груди и, взявъ отъ нихъ подушки и саквояжи, спрашивалъ:

— Quel h^otel d'esirez-vons, monsieur?

— Ага! Здсь французятъ. Ну, ладно, — сказалъ Николай Ивановичъ. — Только смотри, Глафира Семеновна, больше какъ на одинъ день я здсь не останусь.

Около станціоннаго дома у дверей пожилой человкъ въ пиджак и съ сигарой въ зубахъ и блузникъ остановили ихъ.

— Qu'est-ce que vous avez l`a, monsieur? Ouvrez [40],- указалъ человкъ въ пиджак на саквояжи.

— Monsieur le visiteur des douanes [41]…- отрекомендовалъ его носильщикъ.

Супруги не понимали и вопросительно смотрли другъ на друга. Человкъ въ пиджак и носильщикъ показывали супругамъ знаками, чтобы они открыли свои саквояжи. Въ это время подскочилъ комми-вояжеръ и заговорилъ съ человкомъ въ пиджак что-то по-французски, указывая на супруговъ. Человкъ въ пиджак выслушалъ и сказалъ супругамъ «allez», пропуская ихъ въ двери.

— Таможня, что-ли? — наконецъ стала догадываться Глафира Семеновна.

— Да почемъ-же я-то знаю! Я знаю только, что вонъ этотъ паршивый болванъ, нахалъ съ усиками, не отстаетъ отъ насъ и ршительно во вс наши дла ввязывается! — раздраженно воскликнулъ Николай Ивановичъ, кивая на комми-вояжера.