Наши за границей. Где апельсины зреют

Лодка с двумя гребцами доставила их от пристани на пароход. Пароход был грязненький, старой конструкции, колесный. Пассажиров в первом классе было немного, и опять резко бросались в глаза англичане и англичанки в своих курьезных костюмах. Подымавшийся вместе с ними на Везувий англичанин в клетчатом шотландском пиджаке и шапочке с лентами на затылке был тут же. Он по-прежнему был увешан баулами, перекинутыми на ремнях через плечо, барометром, биноклем, фляжкой и уже записывал что-то в записную книжку. Англичанки были с путеводителем Бедекера в красных переплетах и внимательно просматривали их. Один из англичан, с длинными белокурыми бакенбардами чуть не до пояса, ел уже кровавый бифштекс с английскими пикулями в горчичном соусе и запивал все это портвейном. Около него на блюде лежала целая груда опорожненных устричных раковин и выжатые лимоны.

– Вот запасливый-то человек. Нет еще и девяти часов утра, а он уже завтракает, – кивнул на него Конурин.

Прислуживающий в буфете мальчишка-итальянец, черномазый, курчавый и юркий, заслыша русскую речь Ивановых и Конурина, тотчас же подскочил к ним с бутылкой и двумя рюмками и, скаля зубы, предложил:

– Рюсс… Коньяк?

– Ну тя в болото! Рано еще… – махнул ему рукой Конурин и, обратясь к Николаю Ивановичу, прибавил: – Смотри-ка, как узнали, что русские идут, – сейчас и с коньяком лезут. Ведь вон англичанам коньяк не предлагают.

– Очень уж себя прославили русские за границей коньяковым манером, – отвечала Глафира Семеновна.

– В морском путешествии это очень хорошо… Даже, можно сказать, необходимо… – начал было Николай Иванович.

– Пожалуйста, пожалуйста, не подговаривайтесь! Что это в самом деле! От одного пьяницы только что вчера освободились, а уж другой появляется. Где это видано, чтоб спозаранку коньяк пить! Пойдемте лучше наверх, на палубу. Нечего здесь сидеть в каюте. Нужно видами любоваться. Сейчас будет третий звонок, и пароход тронется в путь.

Глафира Семеновна потащила мужчин на палубу. На палубе первого класса шла торговля разными местными безделушками, были устроены целые лавки. Стояли витрины с черепаховыми изделиями в виде гребенок, портсигаров, ножей для разрезания книг, была витрина с коралловыми изделиями и раковинами, витрина с мелкими поделками из пальмового дерева с надписями «Sorrento». Около витрин вертелись продавцы и назойливо навязывали пассажирам товар.

– Батюшки! Да тут совсем гостиный двор!.. – воскликнула Глафира Семеновна. – И какие все прелестные вещички!

– Mezzo lira…[167] Mezzo lira, madame… – подскочил к ней продавец и протянул нитку мелких рогатых кораллов.

– Полфранка нитка! Боже мой! А мы вчера в магазине такие же кораллы по франку купили. Николай Иваныч, мне всего этого надо. Я куплю. Вот и ящики с резьбой. Сколько? Уна лира? Боже мой! А в магазине с меня три франка просили.

Раздался третий звонок. Пароход зашипел, колеса завертелись и мерно ударяли об воду. Стали отходить от пристани. Николай Иванович, Глафира Семеновна и Конурин перекрестились. По палубе шнырял контролер и визировал у пассажиров билеты. Увидав, что Ивановы и Конурин крестятся, он подскочил к ним и чистым русским языком сказал:

– Прошу ваши билеты, господа…

– Боже мой! что я слышу? Вы русский? – воскликнула Глафира Семеновна.

– Русский, сударыня, хотя и родился в Неаполе, – отвечал контролер.

– И служите здесь на пароходе?

– Надо чем-нибудь зарабатывать хлеб.

– Ах как это приятно, что такая встреча с русским! А мы вот по-итальянски ни в зуб, да и по-французски-то плохо – и никто нас не понимает. Особенно вот трудно с торговцами. Совсем по-французски не говорят.

– А вы хотите купить что-нибудь на память о Неаполе? Черепаховые вещи в Неаполе действительно отличные и очень дешевы. В России вам в десять раз дороже за все это придется заплатить. Но что здесь дешево – это камеи. Вы камею себе приобрели?

– Нет еще, но я очень, очень хочу купить. Вот и наш спутник хочет для своей жены купить, – указала Глафира Семеновна на Конурина.

– Иван Кондратьев Конурин, купец, – отрекомендовался тот, протягивая контролеру руку. – Я русак без подмеса, из Ярославской губернии.

– Николай Ива́нов Ивано́в, – назвал себя Николай Иванович. – Очень приятно с русским человеком среди итальянской нации встретиться.

Контролер назвал свою фамилию и прибавил, обратясь к Глафире Семеновне:

– Сейчас я обревизую билеты и буду к вашим услугам. Вы желаете купить камеи, и я могу вам предложить великолепные камеи за баснословно дешевую цену.

– Пожалуйста, пожалуйста… Да помогите купить подешевле вот и этой мелочи… – кивнула Глафира Семеновна на витрины с кораллами.

– Все, все сделаем.

На палубе опять вертелся черномазый мальчишка с бутылкой коньяку и скалил зубы. Он снова подскочил к Конурину и Ивановым и снова произнес:

– Рюсс… Коньяк? – и прищелкнул языком.

– Давай, давай сюда коньяку, чумазый… – хлопнул его по плечу Конурин. – Надо выпить для первого знакомства с русским морским человеком на итальянском море. Господин пароходщик! Долбанем по одной коньяковой собачке… – сказал он контролеру.