Наши за границей. Где апельсины зреют

– После, после… Дайте мне только всех пассажиров обойти, – отвечал контролер и бросился с своими контрольными щипцами к группе англичан, любующихся в бинокли на морские виды.

LXVI

Пароход, оставляя за собой в гавани суда разной конструкции и величины, выходил в открытое море. Открылся великолепный вид на Неаполь, расположенный на крутом берегу террасами. К Глафире Семеновне подскочил контролер.

– Осмотрел у всех билеты и теперь к вашим услугам… – сказал он, кланяясь. – Вы желали приобресть камеи. Вот-с… Таких камей вы ни в одном из магазинов не найдете, а ежели и найдете, то заплатите втридорога. В магазинах здесь дерут страшные цены, в особенности с иностранцев и в особенности с русских. Я же получаю эти камеи от мастеров на комиссию, за магазин не плачу и всегда могу услужить моим землякам, продавая дешевле. Эта камея стоит шестьдесят франков, эта семьдесят пять.

Он достал из одного кармана пиджака футляр с камеей, потом из другого и продолжал:

– Каковы вещицы-то! Эти камеи у меня в оправе в виде брошек, но есть и без оправы. По приезде в Россию можете оправить их в брошку или браслет. Эти уж будут верх художественности. Вот камея в восемьдесят франков, вот в сто, а вот в сто двадцать пять.

Говоря это, он вынимал камеи из жилетных карманов.

– Но за что же так дорого? – говорила Глафира Семеновна.

– За художественность, за чистоту отделки, за мелкую работу. Ведь над этой мелкой работой слеп художник. А что до дороговизны, то это очень недорого. Я беру себе, сударыня, только десять процентов комиссии. Хотите вы черепаховые изделия – есть у меня и черепаховые изделия, – прибавил контролер и вытащил из бокового кармана пиджака и пачку гребенок, ножей для разрезания бумаги, гребенок для женских кос. – Выбирайте, выбирайте. Нигде дешевле меня не купите.

– А почем эти вещи? – спросила Глафира Семеновна и начала торговаться.

– Пожалуйста, не торгуйтесь. С моих соотечественников я беру самые дешевые цены, – отвечал контролер и все-таки спустил с запрошенных цен изрядную толику.

– Иван Кондратьич, покупайте же вашей жене камею. Вы ведь хотели купить, – обратилась Глафира Семеновна к Конурину.

– Виду нет. Ну что это за подарок! Я думал, камея совсем другое. А это так себе фитюлька из раковины. Жена в четвертак оценит. Вот разве гребенку черепаховую высокую ей в косу купить?

– Вот гребенка в пятьдесят франков, – предложил контролер.

– Что? Ах ты! А еще русский человек!

– Но вы посмотрите, какая это тонкая художественная работа. Все в работе. Я вам такой же величины гребенку могу продать и за пятнадцать франков, но будет не та резьба, не та работа. Вот, например… Даже за четырнадцать франков отдам.

– Десять.

– Не могу. К этой гребенке за четырнадцать франков я, впрочем, могу прибавить гребенку для вас, маленькую карманную гребенку.

– Ну, с карманной гребенкой одиннадцать, и коньяку выпьем на мой счет. Гарсон! Или как тебя! Чумазый! Где ты?

– За коньяк мерси, но за одиннадцать уступить не могу. Желаете тринадцать?

– Двенадцать и коньяковое угощение. Коньяковое угощение будет хорошее.

– Давайте деньги. Только уж из-за того, что земляк, – махнул рукой контролер.

Накупила и Глафира Семеновна разных мелочей франков на полтораста, и в том числе две камеи. Контролер хоть и просил не торговаться с ним, но спустил добрую треть против объявленной цены. Были куплены с помощью контролера и кораллы, и деревянные изделия у других торговцев. Начались спрыски покупок коньяком.

– Как приедете на остров Капри, будете завтракать. На берегу вас обступят всевозможные комиссионеры и будут тащить вас в свои рестораны, так никуда не ходите, кроме гостиницы «Голубого грота». Вот карточка гостиницы, – говорил контролер, суя Иванову и Конурину карточку гостиницы. – Там вас накормят и дешево, и сытно. До отвалу накормят. Там и я буду завтракать.

– Вот и отлично. Стало быть, вместе позавтракаем, и будете вы нам переводчиком.

– Готов служить. Там такие вам отборные устрицы подадут, что язык проглотите.

– Тьфу, тьфу! – плюнул Конурин.

– Что с вами?

– Да я не только их есть, а и смотреть-то на них не могу.

– Неужели? А насколько я успел заметить, все русские с такой жадностью набрасываются здесь на устрицы.

– Да не купцы, не из купеческого быта, а купцы даже за грех считают такую нечисть есть.

– Врешь. Это только неполированные купцы. А ежели понатужиться, то с горчицей я в лучшем виде могу пару устриц съесть. Дух запру и съем, – сказал Николай Иванович.

– А все-таки не любите их? Ну, рыбы великолепной нам подадут.

– Рыбы у меня жена не ест. Боится, что из какой-нибудь змеиной породы рыбу подадут.

– Позвольте, что же вы будете есть на острове Капри? Остров только устрицами и рыбой славится.

– Поедим что-нибудь такое, чем он не славится.

– Ну, барашка с макаронами.

– Ой! Как только в макаронное царство въехали, только баранину с макаронами и едим, – проговорил Конурин. – До смерти надоела!

– Креветки, крабы…