Насилие над разумом

Человек не только масса, кусок замешанного теста; он тоже личность. Он осмеливается противостоять человеческим массам, как он противостоит всему миру, — как мыслящее человеческое существо. Сознание, бдительное осознание сами по себе являются формой мужества, одинокого исследования и противостояния ценностей. Такое мужество осмеливается прорваться сквозь старые традиции, табу, предрассудки и осмеливается сомневаться в догмах. Герои разума не знают фанфар, пафосного зрелища, псевдомужества возвышения и славы; эти отважные герои ведут свою внутреннюю борьбу против жесткости, трусости и желания отказаться от убеждений ради легкости. Это мужество подобно бодрствованию, когда другие хотят утешить себя сном и забвением. Тоталитарная идеология способна шантажировать человека через его внутреннюю трусость. Это грозит ему отказом от своих самых сокровенных убеждений в обмен на гламур и признание, на поклонение герою, на честь и признание. И все же настоящий герой верен своим идеалам.

Только когда люди научатся брать на себя индивидуальную ответственность, мир может помочь объединенным усилиям многих людей. Не подражайте мастеру, не просто идентифицируйте себя с лидером, но, если вы действительно соответствуете, примите его лидерство с полным признанием собственной ответственности. Такой героизм духа возможен только в том случае, если вы владеете своими эмоциями и полностью контролируете свою агрессию.

Нового героя узнают не из-за его мускулов или агрессивной силы, а из-за его характера, его мудрости и его умственных пропорций.

Сокровенное знание храбрости опровергает большинство популярных представлений о ней как о возвышенном очаровании. Психологическое знание воспитывает новые формы мужества, требуя изнурительного труда, труда мысли, а не легкого труда безрассудства.

Я не могу выбрать ничего другого, кроме этого непреходящего мужества жизни, мужества, которое больше не воплощает в себе волшебную привлекательность самоубийства и упадка. Мужество должно быть яркой верой, бдительным осознанием и здравым рассмотрением всего, что движет жизнью.

Такое мужество принимает великий страх, стоящий за всеми тайнами жизни, и осмеливается жить с ним.

Нацисты очень хорошо знали, что среди их жертв есть несгибаемые герои, чьи лица нельзя изменить, чей разум нельзя принудить. Их спокойствие и упрямую волю они называли физиономическим неповиновением и пытались убить этих героев, как только они были обнаружены. К счастью, у тюремщиков было много слепых пятен, когда дело доходило до обнаружения духовного величия.

Когда война закончилась, большинство этих героев скромно растворились в толпе после того, как их миссия была выполнена, оставив руководство более искушенным политикам.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

СВОБОДА - НАША МЕНТАЛЬНАЯ ОПОРА

Тоталитарное государство постоянно вытесняет частные мнения и убеждения человека. Для полицейского государства мышление уже есть действие. Внутренняя подготовка к действию, выражающаяся в пробном действии — мысли, — не принимается. Врожденное сомнение, а также испытания и невзгоды адаптации мысли отрицаются. Инбридинг деструктивной мысли — один из способов подорвать общество. Не доверять свободе мысли и свободному выражению мнений еще опаснее; естественные деструктивные желания вытесняются в ту неконтролируемую сферу разума, которая может легче взорваться и перейти в действие. Однако словесное выражение деструктивной мысли часто частично побеждает эту мысль и делает ее менее могущественной. Вот в чем заключается настоящий парадокс! Осуждение антиобщественной мысли, еще не приведенной в действие мысли, вызывает короткое замыкание взрывного действия!

Каждая часть логики может иметь свои опасные последствия: инквизиционное убийство было совершено на службе высоких идеалов. Если мы не можем играть с врожденным здравым смыслом человека, невозможно свободное и мирное общество, невозможна демократия. Нравственная культура начинается и заканчивается на личности. Только культ индивидуальной свободы, индивидуальной собственности и индивидуального творчества побуждает человека обуздывать инстинктивные желания и подавлять деструктивность. Человек не только социальное существо. Где-то вдали от толпы и шума он должен вступить в схватку с собой, Богом и природой. Чтобы расти, ему нужна сдержанность, изоляция и тишина. В дополнение к своим механическим устройствам и машинам ему нужно вернуться к природе, самому разбить лагерь на открытом воздухе. В какой-то момент он должен быть мастером некоторых из своих собственных инструментов, как сапожник, целитель или учитель. Не брошенный сам по себе и не познавший одиночества, человек становится карликом, он теряется среди волн всепоглощающего человеческого влияния и моря навязчивых вероятностей.

                                                                Демократизирующее действие психологии