Насилие над разумом

Глубочайшее убеждение в силе психологического понимания пришло ко мне во время моей длительной умственной борьбы с человеком, который был членом тоталитарной организации. Он приходил ко мне за психологическим советом во время нацистской оккупации Голландии, и я знал, что должен быть осторожен, чтобы не обсуждать с ним политику; в те дни свободное выражение мнений могло строго наказываться, и мой пациент донес бы на меня, если бы я сказал что-нибудь «подозрительное».

Однако по мере того, как моя терапия пассивного слушания освободила его от личного напряжения, пациент стал более гуманным. Он все больше уважал личность как таковую и иногда очень критически относился к бездушному отношению нацистов к человеческой жизни и человеческому достоинству. Со временем он все больше и больше отдалялся от своих тоталитарных политических друзей. Это было действительно мужественно, ибо, особенно в то время, поворот от коллаборационизма к нонконформизму обычно трактовался как государственная измена. Во время его последних посещений, прежде чем мы согласились, что он излечился, мы говорили о нашей взаимной вере в достоинство личности и нашей уверенности в решениях зрелого человека относительно пути его собственных интересов.

Действительно ли психология оказывает демократизирующее влияние на авторитарный и тоталитарный дух? Случай, который я только что привел, по-видимому, указывает на то, что это так. С другой стороны, мы знаем, что пропагандистская машина Геббельса применяла психологические принципы, чтобы загипнотизировать немецкий народ и заставить его подчиниться. Гитлер тоже применил свой психологический артиллерийский обстрел, чтобы посеять панику в Европе.

В нацистской Германии все психоаналитическое лечение контролировалось родным фюрером психологии, братом Геринга. Конечно, наука о внушении, гипнозе и павловском обучении может быть использована для привлечения трусливых, покорных последователей к программе деспотизма. Такое использование психологического знания является извращением как принципов, так и целей психологии. Неотъемлемым элементом психологического подхода и, прежде всего, психоаналитического лечения является важный элемент, способствующий формированию установки, диаметрально противоположной тоталитарной.

Истинная цель психологии, и особенно ее отрасли психического здоровья, состоит в том, чтобы освободить человека от его внутренних напряжений, помогая ему понять, что их вызывает. Психология стремится освободить человеческий дух от его зависимости от незрелого мышления, чтобы каждый человек мог реализовать свои собственные возможности. Он стремится помочь человеку столкнуться с реальностью с ее многочисленными проблемами и осознать свои собственные ограничения, а также свои возможности для роста. Он посвящен развитию зрелых личностей, способных жить свободно и добровольно ограничивать свою свободу, когда это необходимо, для общего блага. Он основан на предпосылке, что когда человек понимает себя, он может начать быть хозяином своей жизни, а не просто марионеткой своих бессознательных влечений или тирана с извращенной жаждой власти.

Как мы уже говорили ранее, каждый человек проходит в своем развитии стадию большей восприимчивости к тоталитаризму. Обычно это происходит в подростковом возрасте, когда юноша осознает свою личность — авторитет внутри себя. Не принимая на себя эту ответственность, он может искать сильного лидера вне дома. В более раннем возрасте — в младенчестве — закладываются более бессознательные паттерны принуждения и автоматического подчинения. С появлением у него нового чувства самости юноша начинает противостоять авторитетам взрослых, которые ранее руководили его жизнью.

Осознание сущности, которую мы называем эго, или «я», или «я», — болезненный ментальный процесс. Не случайно чувство бесконечной тоски, Weltschmerz традиционно связывают с подростковым возрастом. Процесс становления автономной и саморазвивающейся личностью предполагает отделение от безопасности семьи. Для достижения внутренней демократии подросток должен отделить себя от своего защитного окружения. При этом он не просто опьянен своим чувством роста и освобождения, он также наполнен чувством страха и одиночества. Он вступает в новый мир, в котором отныне должен брать на себя зрелую ответственность за свои действия. В это время он может стать легкой добычей тоталитарной пропаганды. Личная неприязнь к взрослению может привести к тому, что он откажется от борьбы за личную зрелость.