Насильно мил (не) буду

Есть у нас в конторе гений, который мастерски умеет разнюхивать финансовую подноготную клиентов. Его-то мы и натравили на счета почившего Полонского. И он отрыл преинтереснейший след — оказывается, Полонский пять лет назад получил наследство от некой мадам из Англии, дальней родственницы матери Яси.

Выходит, моя Супердевочка далеко не нищая. У нее было наследство, правда до нее оно так и не дошло, папаша все спустил. Самое паршивое — след этих денег так мастерски спрятан, что даже наш спец не может их найти.

— Куда-то же он дел эту кучу бабла, правильно? — продолжает настаивать Громов. — Мог отправить дочь в Англию по поддельным документам. Это так, навскидку.

— Да не выгодно ему это, — качаю головой. — Он ее искал столько лет явно не для того, чтобы отправить куда подальше. Он хочет видеть ее рядом. Яся в России, надо искать здесь.

Тут мобильный Громова начинает трезвонить.

Пока он говорит по телефону, в очередной раз пытаюсь собрать мозги в кучу и придумать, куда этот шизоидный мог деть мою любимую. Физически тошно от того, что я не знаю, где Супердевочка. От волнения за нее буквально изнутри выкручивает. Не знаю, что буду делать, если не найду ее.

Если понадобится, посвящу ее поискам жизнь. Что-то мне подсказывает — Ясмина поступила бы так же, даже несмотря на то, как прошла наша последняя встреча. Мы мерзко расстались, да, но я до сих пор чувствую связь с ней. И от невозможности оказаться рядом мне еще больнее.

— Кто это был? — спрашиваю, заметив, что Громов положил трубку.

— Гвоздодер.

Гвоздодер — один из детективов, работающих в агентстве «Пандора». Его любимая фраза: «Любой секрет как гвоздь — выдернуть сложно, но если подходящими инструментами…» Еще сыграла роль дурацкая фамилия. Додеркин. Он наш профессиональный засланный казачок.

— Все, что выведал у единственного приятеля Полонского в баре, — делится Громов, — так это истории про совместную охоту. Было у Полонского одно любимое место в лесу — охотничий домик. Зависал он там часто. Но то без вариантов: там холодно, в ноябре девчонку туда точно не поселишь, если, конечно, хочешь, чтобы она выжила.

— Это все? — строго спрашиваю. — Неужели, ничего больше не выведал?

— Говорит, выпил с ним ведро водки. Тот вспомнил только про охотничий домик. По его словам, не было у Полонского никаких потайных мест.

И тут в моей памяти всплывает одна ночь с Ясей. Ей иногда снятся кошмары, и то был как раз такой случай. Она металась во сне, я обнял ее, подул на лоб, чтобы остудить, и она проснулась.

«Что тебе снилось такого ужасного?» — спросил я тогда.

«Несусветная муть…» — тихо прошептала она.

«Хочешь, поделись? Верный способ заставить кошмар уйти».

Она посмотрела на меня так внимательно, будто пыталась определить, правда ли я в это верю. Наконец кивнула и рассказала: «Мне снилось, будто я двенадцатилетняя девочка, которую оставили одну посреди леса в холодном охотничьем доме без еды, и даже не снабдили горячим чаем. Мне холодно, я голодная и хочу домой. Вот такой дурацкий кошмар».

«Ты дома, малышка», — успокоил я ее тогда.

Прижал к себе, а потом мы занялись любовью и прямо посреди ночи пошли жарить стейки. Было же время… Как я мог упустить Ясю?

Тут меня словно поджаривает одна идея: что если кошмар Яси на самом деле не кошмар? Что если это воспоминание?

— Давай проверим тот дом в лесу, — предлагаю Громову.

— Зря потратим время, говорю же: там ее надолго не спрятать, домишка плохой совсем, даже не отапливается. Максимум пересидеть несколько часов. Да и населенный пункт там не слишком далеко — часов пять ходьбы. Если бы отец ее там закрыл, она бы уже или дошла до людей, или перемерзла…

Громов говорит последнее слово и прикусывает себе язык.

— Поехали! — рычу на него.

Он молча идет за курткой.

Наш человек скидывает примерные координаты места, и мы выдвигаемся в путь. Для такой поездки арендуем внедорожник, которому по силам любые сугробы.

— Сейчас десять утра, до места четыре часа езды, должны успеть вернуться обратно до ночи, — говорит Громов.

Я вызываюсь сесть за руль.

Путь выдается нелегкий. Как назло, начинает идти снег, слава богу, не слишком сильный. Но и дорога отвратительная. Мы петляем, пытаясь сообразить, где тот самый заезд в лес, который, должен привезти нас к заброшенному охотничьему домику.

Возвращаемся к населенному пункту, чтобы спросить дорогу.

На улице пусто, что неудивительно при таком холоде, но есть открытый магазин, хоть товаров там кот наплакал.

Пока спрашиваю дорогу у местного жителя, Громов покупает четыре пачки чипсов и возвращается к машине.

Здоровенный мужик в пушистой шапке и шубе, попавшийся здесь, мне на счастье, тычет в экран мобильного, показывая примерное местоположение на карте.

— Вот тут въезд в лес, дорогая более-менее, я иногда охочусь в тех местах. Дальше запретная зона, какой-то олигарх выкупил землю, поставил по периметру забор. Если до охотничьего домика можно проехать на машине, то это единственный путь.

Киваю, жму руку мужику, а когда он уходит, обращаюсь к кассирше:

— Есть у вас тут туалет?