Наследие

Почти уверен, что ты не сможешь контролировать это, но…

Могу. Я имею в виду… я не могу остановить боль… я хотела бы, но… я была в сломанных умах и потерянных умах, умах огров и гномов, и таком множестве других типов умов… и я делала исцеления и зондирования, и все виды причудливых телепатических вещей, которые будут звучать очень скучно, поэтому я остановлюсь на этом. И единственное, что я видела снова и снова, это то, что у всех нас есть… внутреннее чувство себя. Я, наверное, не очень хорошо это объясняю, но просто… когда мне приходилось лечить людей, именно так я это и делала. Я просто нахожу эту истинную часть себя и возвращаю ее, и это делает их снова ими. Так что, когда все закончится, я буду рядом с тобой. И я не позволю тебе потерять себя. Доверься Телепату. Мои другие способности могут иногда подводить меня, но эта всегда работает.

Они смотрели друг на друга через всю комнату, и сердце Софи сжалось, когда он позволил своим стенам опуститься, показывая ей весь страх, ярость, сомнение, беспокойство и ненависть, которые чувствовал в этот момент из-за того, что должно было произойти.

Доверься Телепату, повторила она.

Я доверяю. И она чувствовала, как сильно он хотел сказать эти слова. Я… очень рад, что встретил тебя, Софи.

Я тоже, сказала она ему, надеясь, что он почувствует, как много она имеет в виду.

— Мы готовы? — спросила леди Гизела, снова хлопая в ладоши и возвращая Софи в холодную, мрачную реальность этой мрачной, убогой комнаты.

Но она все еще чувствовала теплое гудение мысленной связи между Кифом и ней. Как будто их разумы держались за руки… что, возможно, было самой глупой, самой счастливой мыслью в ее жизни. Но это помогло ей почувствовать себя немного менее опустошенной, видя Кифа в одиночестве на этом жестоком троне, который был приспособлен, чтобы заманить его туда, как липучку, увенчанную ответственностью, которую он никогда не должен был нести.

Она была прикована, связана и слишком далеко, чтобы дотянуться до него.

Но они оба еще могли держаться.

Держись, сказала она Кифу, на случай, если ему тоже понадобится напоминание. Я здесь, добавила она, когда Там занял позицию. Мы пройдем через это. Как я уже сказала: доверься Телепату.

Обязательно, снова пообещал Киф.

И поскольку он был Кифом, его губы растянулись в ухмылке, когда он сосредоточился на настороженной Тени, стоящей напротив него, и сказал:

— Только ты и я в этом эпическом противостоянии, мы всегда знали, что это произойдет. Мальчик-Челка против Кифстера.

Там не улыбнулся.

И его голос был хриплым — почти рваным — когда он сказал Кифу:

— Я пытался тебя предупредить.

— Знаю, — ответил Киф. — И я пытался слушать.

— Знаю, — тихо сказал Там. — И… вот мы здесь.

— Я почти уверен, что это было неизбежно, — согласился Киф. — Итак, я хочу, чтобы ты знал три вещи, хорошо? Самые правдивые вещи, которые когда-либо услышишь. — Он подождал, пока Там кивнет, и только потом сказал: — Во-первых, ты мне все еще не нравишься. — Губы Тама дернулись, но он промолчал, а Киф добавил: — Во-вторых, я всегда буду смеяться над твоей челкой. — Этим Киф заслужил настоящую улыбку. — И третье: я не виню тебя, ладно? Я понял. Ты должен это сделать. И я должен взглянуть в лицо своему Наследию. Так что давай перестанем злиться и покончим с этим.

Там отвел взгляд, его глаза встретились с глазами Софи, и выражение его лица было одновременно извинением и признанием. Но ему не нужно было давать ни того, ни другого.

— Просто… сделай это, Там, — сказала она ему.

Иногда выход был только один… и она проведет их через это.

Она должна была это сделать.

Должна. Должна. Должна.

Там кивнул и поднял руки… затем повернулся к леди Гизеле и напомнил ей:

— Мы договорились.

— Да, — согласилась она. — Но ты все равно должен выполнить свой долг.

Он снова кивнул.

Затем глубоко вздохнул, потянул себя за челку — сильно — и сказал Кифу:

— Мне очень, очень жаль, — когда нити теневого потока хлынули из его рук.