Наследие Десяти

Боль понемногу отпускала Андрея, я видела это по тому, как его дыхание постепенно становилось спокойнее и ровнее, а взгляд беспокойных зеленых глаз приобретал ясность и прежнюю острую проницательность. В нем читался черный скептицизм вперемешку с легким удивлением. Впрочем, если учесть, как прекрасно Андрей умел контролировать свои эмоции, он бы вряд ли позволил мне увидеть что-то, что не входило в его планы. Он смотрел на меня прямо, в упор. Его темные, взмокшие от жара волосы беспорядочно вились у лба, отбрасывая кривые тени. Внезапно мне стало не по себе – словно я без спроса вторглась в чужое пространство, куда меня хоть и впустили, но где точно не были рады. «Он чувствует себя в долгу перед тобой, – пронеслось в голове. – Поэтому скрепя зубами отвечает на вопросы, презирая себя и тебя за то, что вам приходится проходить. Он этому не рад. Вы не друзья и даже не напарники. У него просто нет выхода, и он заставляет себя быть вежливым».

Неожиданно, словно в ответ на мои мысли, Андрей грубо рассмеялся. Выпрямившись, я чуть отстранилась, с силой сжимая пальцами за спиной остатки отрезанного бинта и пытаясь справиться с внезапным приступом боли и стыда, разливающимся по венам.

– В чем дело?

– Попробовал представить, что бы сказал Роберт Адлерберг про твою святую преданность детям, – криво улыбнулся он.

Всего на мгновение в голове всплыл образ высокого темноволосого мужчины, что с нескрываемым презрением набросился на меня на собрании Брея. Казалось, он едва ли мог вынести мое присутствие. Вероятно, если бы он физически, а не в качестве проекции находился бы тогда в зале, его честолюбию был бы нанесен непоправимый урон.

– Отец Питера? – вяло уточнила я, передернув плечами. – Не самое приятное знакомство… Хотя с сыном у них явно много общего.

– Едва ли даже Питер способен вытерпеть его больше пяти минут, – усмехнулся Андрей. – Роберт – премерзотнейший сноб, каких еще поискать. Не будь его поддержка так важна для нас, в жизни бы не имели с ним дел. Алчный, мелочный, высокомерный старик, только и думает, как поиметь всех вокруг. Ни в чем не упустит выгоду. Держу пари, с таким слепым чувством собственного превосходства он еще всех нас переживет.

– Старик? Я бы не дала ему больше пятидесяти…

Андрей расхохотался:

– В этом году ему перевалило за сотку!

– Роберту Адлербергу сто?! – Я чуть не поперхнулась собственной слюной. Чертова элитация, я и забыла про волшебный эликсир долголетия. – Подожди… – Пугающие догадки всплывали в моей голове одна за другой. – Если Питер его сын, сколько тогда ему?

– А, – протянул Андрей, – Питеру будет двадцать пять.

Я скривилась:

– Как я понимаю, Роберт Адлерберг до последнего вздоха не готов отказываться от плотских удовольствий.

– Дело не столько в удовольствиях, – прищурился Андрей, – сколько в его маниакальном желании иметь сына-наследника. К сожалению – или к счастью, – природа провернула с Робертом весьма уморительную шутку. На протяжении десятков лет у него не получалось зачать мальчика. Он сменил несколько жен, прибегал к самым разным более «технологичным» способам, но из раза в раз рождались только девочки. – Андрей усмехнулся. – Много девочек… Настолько, что, я уверен, он и имен-то их всех не помнит. Но потом, как видишь, судьба над ним смиловалась, и появился Питер.

Я смотрела на Андрея широко распахнутыми глазами, когда из моего горла едва не вырвался истерический смешок.

– Это… мерзко!

– Вряд ли бы Роберт согласился с тобой, – пожал плечами Андрей. – Поэтому, когда ты упомянула детей, я невольно представил, что бы он сказал на твои слова. Это показалось мне забавным. Правда, справедливости ради, когда-то граф даже пробовал быть примерным отцом, пытался пристроить своих нескончаемых дочурок в хорошие семьи, но в итоге, видимо, махнул рукой. Никогда еще мы с Аликом не были под таким ударом. Спасло лишь то, что нам было четырнадцать, а Роберт уж очень не любит, когда его заставляют ждать.

– И сколько у Питера сестер? – уточнила я, чувствуя, как уголки губ невольно дрогнули в предательской улыбке.

Мне определенно было жалко Адлерберга-младшего, но ситуация от этого казалась не менее комичной.

– Последний раз, когда мы пытались сосчитать, их число перевалило за двадцать, – устало зевнул Андрей. – Можешь сама спросить у Питера, если рискнешь. Кажется, недавно он предпринимал очередные попытки восстановить бесконечное семейное древо.

– Когда-нибудь я привыкну, что в лиделиуме все такие…

– Какие? – приподнял бровь Андрей.

– Больные ублюдки… – тихо пробормотала я, вставая.

Он посмотрел на меня во все глаза:

– Хочешь сказать, наша скромная попытка произвести приятное первое впечатление не увенчалась успехом?!