Наследная ведунка

— Старый друг захочет тебя прирезать? — предположила я.

— Избить до полусмерти? — предложил свою версию Мори. — Мне так ежедневно хочется это сделать!

— Или накормит невкусно… Что? — Мелкий надулся: — Кто чего боится…

— Да! — выпалил рыжий. — Я предал хорошего… ну, по крайней мере не самого плохого человека! Струсил, бросил! Он имеет полное право меня ненавидеть и, да, может попытаться убить! И это моя проблема!

— Угу, — я зашагала первой. Следом — Мелкий и Морис, признав во мне лидера. — Договорились. Это твоя проблема.

Когтистой лапке пришлось нас догонять:

— Вы не можете пойти со мной!

— А мы и не собираемся, — я подхватила его под руку и промурлыкала: — Мы просто идём в ту же сторону, милый.

* * *

Дом держался особняком. Пожалуй, горняки и правда не жаловали чужаков — их округлые жилища, покрытые выделанными шкурами для защиты от холода и ветра, стояли, хоть и в пределах видимости, но достаточно далеко. Словно жались подальше от незаразного, но тяжёлого больного: мало ли. Однако, судя по размерам жилья, почёт чужаку оказывали немалый. Или платил он настолько хорошо, что можно было и потерпеть неприятное соседство. Только место для гостевого дома выделили паршивое — на самом краю обрыва, с нежизнерадостным видом на горный склон, камни и пустынную, не способную родить землю на дне расщелины.

Мы оказались ровнёшенько на кланяющихся друг дружке холмах, на которые указывал Вис. Стояли на том, что пониже, укрытом тенью нависающего близнеца. Того и гляди рванёт ветер посильнее — и отвалится каменная лысина второй горы, придавливая тяжёлым телом и жилище, и явившихся в него незваных гостей. Но, казалось, каменистый склон заботил только меня да невысокую широкогрудую лошадь, дремлющую под навесом, но то и дело озабоченно косящуюся на обрыв. Хотя вполне возможно, что коняшка побаивалась не обрыва, а здоровенных мужицких ног, торчащих из-за стойла. И немудрено! Храп ноги производили такой, словно не храп это был вовсе, а утробное рычание огромного зверя.

— Это твой друг, что ли? — кивнула я, очень надеясь на отрицательный ответ.

Вис скептически осмотрел конечности и заключил:

— Крупноват, пожалуй.

Прежде чем стукнуть в низенькую дверцу, Когтистая лапка заметно занервничал. Пригладил рыжие вихры, одёрнул рукава плаща, застегнул, но тут же передумал и расстегнул полы.

— Как я выгляжу?

— Как обычно — придурком, — охотно поддержала я вора.

Тот торопливо расчесался пальцами, перевёл умоляющий взгляд на друзей. Мелкий закивал:

— Ы!

— Всё ещё как придурок, — перевёл Морис. — Заканчивай уже поскорее! У меня от этого места мороз по пяткам! У ногастой, по ходу, тоже.

— Даже близко нет! — соврала я. — Чудесные виды, воодушевляющие пейзажи…

— Воодушевляющие на самоубийство? — уточнил карлик.

— И на него тоже, — согласилась я.

— Да ну вас! Толку с таких помощников…

Лис расстроился, и мне вдруг стало стыдно. Он переступал с ноги на ногу и попеременно менял цвет лица с привычного бледного на горячечно-красный. Наверное, тот, кто жил в этом доме, и правда был важен для беззаботного авантюриста Когтистой лапки.

Я тронула его за плечо, заставив повернуться. Сама поправила воротник кожаного плаща, пригладила полы, чуть задержав ладони на груди, в которой сумасшедше колотилось сердце, коснулась мягких рыжих волос и на мгновение прижалась лбом ко лбу Виса.

— Мы будем здесь, рядом, — пообещала я. — Ты не один.

— Куда мы от тебя, придурка, денемся, — фыркнул Мори, глядя в сторону, но делая незаметный приставной шажок к нам.

— Это так романтично, что я сейчас заплачу! — запоздало пригрозил Мелкий, щедро поливая нас слезами и заключая в стальные объятия.

— Ну всё, всё! Хорош сентиментальничать! — зарделся бельчонок. Уверенности у него явно прибавилось. По крайней мере, её хватило на то, чтобы стукнуть, наконец, по створке.

Открыли нам почти мгновенно. Видно, хозяин давно услышал возню и терпеливо ожидал, пока мы соизволим завершить момент откровенности.

На пороге стоял невысокий суетливый мужичонка с сероватым неприметным лицом и беспокойными руками. Отвлекись я на пролетающую муху, уже не вспомнила бы, как он выглядит. Запоминающимся был лишь рваный шрам, изуродовавший левое ухо и тянущийся к подбородку. Он-то наверняка и вывел рыжего на знакомца.

Вис, хоть и был на две головы выше, вдруг съёжился, как провинившийся ребёнок.

— Полоз, друг… — неуверенно начал вор.

Мужичонка, не проронив ни слова, захлопнул дверь, заставив гостя непроизвольно отшатнуться.

— Э нет, так не пойдёт! — оскорбился Когтистая лапка, по-боевому засучил рукава и забарабанил снова. Куда требовательнее и однозначнее.

Проём приоткрылся снова, наполовину.

— Пошёл в ж… — от всей души пожелал Полоз и тут же снова попытался забаррикадироваться, но Вис вцепился в дверь со своей стороны.

— Да стой же ты! Полоз! Дай слово сказать!

— Иди куда шёл, Лис!

— Да я к тебе шёл, козлина ты неблагодарная!

— Это я козлина?!

Тонкая дверца ходила ходуном. Мужчины перетягивали её из стороны в сторону, шкуры на стенах вздувались от сквозняков, а победитель всё не определялся.

— Это ты козлина, козлина! — не сдавался Вис.