Наследная ведунка

Спасательная экспедиция из нас вышла что надо! На Мелком повязок было больше, чем одежды. Морис из-за ушибов походил на свёклу, а я завершала процессию, прихрамывая на уцелевшую ногу, потому как травмированная была так щедро сдобрена заговорами, что вовсе перестала гнуться. Если бы мы позванивали в колокольчик и не забывали протягивать пригоршни, на собранную милостыню вполне могли бы выкупить не одного, а целых двух заключённых. Но жалости мы не просили, а если просили бы, не дождались. Горняки пялились на нас, тыкали пальцами и хохотали в голос. Местные дети, ровнёшенько размером с Мелкого (вырастут ещё!), забегали вперёд и корчили рожи. Наш горняк, надо признать, в долгу не оставался, а рожи его были такими же противными.

— Спасибо хоть камнями не закидали, — пробормотала я, припоминая давнюю и очень неприятную историю.

— На обратном пути скажешь, — пророчествовал Морис. — Может, они лучшее на потом приберегли.

— Ы шаа прых глы инд! — остановившись у ничем не отличающегося от соседей дома, Мелкий обратился к сидящему возле входа горняку, ковыряющемуся в зубах.

Я наклонилась к Морису, то бишь согнулась пополам:

— Это он требует аудиенции у вождя?

— Насколько могу перевести, — наморщился карлик, — он требует отпустить рыжего. А вождь уже перед нами.

Сделав вид, что не заметил нас, горняк ещё некоторое время уделил вопросам гигиены, внимательно рассмотрел добытое в межзубье и вытер о штаны. Потом нехотя, не соизволив подняться, осмотрел нас, откинулся спиной на стену дома, прогнувшуюся под его весом, и заявил:

— Вры дуарг р-ры! Ванг дита.

— Ыбн хыр кха ламма. Ни и ва, — «чужак не знает наших обычаев. Он не виновен», — это я уже и сама могла понять.

Вождь перевёл свирепый взгляд с Мелкого на Мориса, меня, как женщину, он не удостоил и презрительной усмешкой.

— Ы-ы кха, — спокойно приказал он.

— Ы-ы кха, — повторил Мелкий, с достоинством кивнул, развернулся и заковылял обратно.

— Что он сказал? Разрешил? Согласился выслушать? Идём забирать бельчонка?

Ответил мне Мелкий, дабы передать выражение наиболее точно:

— Его собираются казнить на рассвете. Никакого суда. Нам велели убираться.

— И всё?!

— Не всё. Ещё вождь послал нас в задницу.

— Мелкий, — горняк на ходу покосился на меня, но отзываться не стал. — Ты же ответил вождю то же самое.

— И именно поэтому, — Мелкий самую чуточку прибавил шагу, — мы идём очень-очень быстро.

Тюрьму горняков мы сначала услышали, а потом уж увидели. Вряд ли у них вообще была как таковая темница, поэтому об истинном назначении этих ям мы старались не думать. По крайней мере, судя по жизнерадостному голосу, доносящемуся из расщелин, они не были заполнены продуктами жизнедеятельности.

Наглого рыжего вора кинули в небольшенький ров за селением, глубиной в три его роста: горняку подтянуться и вылезти в два счёта, человеку же — никак. Там он и сидел, травя сальные анекдоты и распевая песенки, тем самым доводя до белого каления оставленных в качестве стражи амбалов.

— …а я ему и отвечаю: видел уже. У твоей жены! — закончил Когтистая лапка некую уморительную историю и сам заразительно над нею рассмеялся. Восседающий возле ямы горняк закрыл голову огромными ручищами и протяжно завыл. Наш язык он понимал вряд ли, но за те несколько часов, которые провёл рядом с приговорённым болтуном, наслушался столько, что вполне мог успеть его выучить.

— Их тут всего двое, — Морис потёр ладошки. — У нас эффект неожиданности. Справимся!

Мелкий сурово кивнул, но сделал это недостаточно осторожно, так что шея хрустнула, а он всхлипнул.

— Угу, вам сейчас только в драку, — саркастично хмыкнула я, потянув друзей под укрытие кряжистого пня, невесть откуда взявшегося в этих мерзотных горах.

Огромный пень, трём мужикам не обхватить, казался столом для переговоров, последним оплотом истины. Хотелось обнять его, как родного. А я ведь и знать не знала, как соскучилась по лесу!

Мелкий по-кротовьи высунул голову:

— Мы Виса не бросим!

Я потянула здоровяка вниз, пока не выдал врагам убежище:

— Конечно, не бросим. Но бельчонок прав: силой тут ничего не решить. Нужна хитрость.

— Ему это не слишком помогает, — Мори поднял вверх палец, призывая прислушаться.

— Да и вообще у меня жизнь была фееричная. Помирать не жалко. Сколько приключений! Сколько людей интересных! — доносилось из ямы. — Хотите расскажу?

— У-у-у-у! — запричитали горняки. В честном бою против стражников рыжий, конечно, не устоял бы. Зато однозначно победил морально.

— Хотите, а? Не слышу! Знаю, что хотите! Ну так слушайте. Начать надобно сначала. Ну так вот, родился я в маленьком торговом городишке…

На мгновение мы с ребятами дали слабину:

— А может бросим его здесь? — робко предложил коротышка.

— Нет! — Мелкий доблестно вскочил. Да так резко, что пень едва не подпрыгнул от неожиданности. — Будем драться! За нашу честь, за справедливость…

— Ути какие он слова знает, — успокаивающе залепетала я, пытаясь усадить здоровяка на место, но тот всё порывался идти героически умирать, так что я просто ткнула его чуть выше живота, туда, где была самая тугая повязка, и горняк, охнув, покорно сел.