Наследная ведунка

Покачнувшись, кричальщик едва не упал внутрь, к бешеной кобыле, но, видно, решил, что среди людей побезопаснее будет. Ошибся. Раздосадованные, разозлившиеся зрители, которым и синий камзол, и крашеное перо удалось рассмотреть куда лучше, чем само представление, сначала подхватили балабола, ставя на ноги, но выпускать не спешили. Потому что за плетнём, рядом с рыжим ловкачом, растерянно сжимающем в ладони букет из лошадиного хвоста, валялся ярко-красный здоровенный острый перец. А кобыла, только что вынужденно… эм… испражнившаяся стручком, встала, как вкопанная, недоумённо прислушиваясь к ощущениям.

Лошадь осознала, что больше ничто не жжётся под хвостом одновременно со зрителями, смекнувшими, что их надурили.

— Норовистая, говоришь, у тебя кобыла?! — первым кинулся на зазывалу покалеченный копытами мужик, ради такого дела поборовший недуг. Его приятель не отставал, размахивая почти допитой бутылью и на ходу превращая её в совсем допитую.

Вис посмотрел на лошадиный зад. На пук жёстких волос в руке. На перец, выделяющийся в пыли, как алый мак в поле зелени.

— Да я тебе сейчас самому этот перец засуну знаешь куда?! — взревел вор, присоединяясь к потасовке, но злополучный стручок предусмотрительно не трогая (известно, где побывал!).

— Эй, почтенные! Что я?! Что я?! Моё дело маленькое! — но избавиться он нежеланного внимания камзол уже не смог бы при всём желании. Мужик хотел завести толпу — мужик завёл толпу.

Стоило перевести дыхание, как под моей рукой юрко скользнуло нечто гладкое и холодное, одним коротким тычком вспарывая брюхо тыквы. И слава всем четырём богам, что я всё ещё держала её в объятиях, ведь иначе это был бы мой бок, а не тыквенный, и среагировать на последовавшее заманчивое предложение я бы уже не смогла.

— Пойдём-ка со мной, ведунка, — проникновенно шепнул некто воспользовавшейся потасовкой и потащил в переулок за ларьками с готовым платьем.

Глава 11. Уважаемая долбаная ведунка

В переулке оказалось неуютно. Собственно, а в каких ещё переулках полагается совершать убийства? Только в таких вот, тёмных, заплёванных, забитых гнилыми овощами, не дошедшими до рыночных прилавков, и воняющих испражнениями, наивно надеяться, что кошачьими. Ряды лотков надёжно закрывали нас от остальной площади, так что казалось, что преступление свершается не солнечным днём, а, честь по чести, мрачным вечером. Стены душили крики, да за гомоном на мостовой их всё одно бы никто не разобрал: удачное местечко и время выбрал мой убийца. Благо, до сих пор не знал, что тычок ножом не стал смертельным ранением: до переулка душегуб толкал меня в спину, так и не разглядев рыжее подставное пузо, а спотыкалась и упиралась я так убедительно, что никто и не усомнился бы в предсмертных конвульсиях. К сожалению, послужить доспехами вдругорядь тыкве не удалось. Я выронила защитницу у самого лаза, и теперь она стояла на шухере перед узким ходом.

Нож снова ощутимо упёрся возле хребта.

— Может хоть познакомимся? — поинтересовалась я у стены, в которую меня уткнули носом.

— Чтобы схлопотать проклятие? — хмыкнул похититель, ощупывая мои карманы и рубашку в поисках оружия. — Пожалуй, обойдусь.

Ощупывание заметно переходило границы, так что я лягнулась и поторопила:

— Ты сиськи мять будешь или убивать меня? Пока и то, и другое получается паршиво.

— Гадина! — слюняво выдохнул мужик мне в ухо и добавил кулаком чуть выше поясницы. Я прильнула к стене уже добровольно, лишь бы не упасть на землю: почему-то отбросы пугали куда больше, чем могущие последовать за падением удары.

— А что, в лицо мне это сказать боязно? — прохрипела я, упираясь лбом в холодный сыроватый камень. Неужто вот так? Просто и стыдно, от ножа в рыночный день? Надеюсь, это хотя бы наёмный убийца, а не обычный грабитель, польстившийся на кошелёк зазевавшейся бабы? Да нет, вряд ли. Не настолько же я везучая?!

Мужик был иного мнения:

— Везучая тварь!

Остриё клинка прорезало рубашку. Я ощущала, как медленно, неотвратимо оно движется к коже, как касается её, надавливает, как появляются первые капли крови… Невыносимо медленно!

А потом убийца не то кашлянул, не то попытался, но не успел выругаться, и рухнул мордой в ту самую грязь, в которой собирался оставить моё тело. Вокруг его башки ореолом разметались рыжие ошмётки тыквы.

— Гляди-ка, и правда пригодилась! — Вис почесал в затылке с таким видом, словно и сам не верил в случившееся. — Молодец, что догадалась её на видном месте оставить, я сразу понял, куда тебя увели!

— Догадалась, — слабо кивнула я, — ага. Молодец, — поспешно приложила ладонь к оцарапанному боку… Отлегло! Рана неглубокая. Хорошо бы ещё заразы какой не занёс, ну да это дело десятое. — Ты его убил?

— Не-е-е-е, — отмахнулся вор, но, что-то просчитав, усомнился: — Нет же? — метнулся к недвижимому телу, пощупал жилку на шее и с облегчением подтвердил: — Нет.