Наследная ведунка

— Да?! — делано удивилась я. Повернулась к Мелкому и Морису: — Парни, вы знали?

— Сами в шоке! — поддержал горняк.

— Кто бы мог подумать, — всплеснул руками Морис. — Но ты не волнуйся, сейчас мода такая… Ногастая наша тоже с короткими волосами ходит, и ничего.

— Народ, вы же не серьёзно, да? — под натиском соучастников, вор отступал назад, пока не споткнулся о ступеньку кареты и не кувыркнулся в распахнутую дверь.

— Очень даже серьёзно! — вразнобой уверили мы его.

Я вытащила из поясной сумки камешек с мороком, пошептала, активируя, и швырнула Вису.

— Ты же говорил, это формальность. Самый простой способ попасть в замок, — напомнила я, простодушно хлопая ресницами. — Вот и покажи, как надо. А пока ты будешь отвлекать его кобелейшество, я поработаю Когтистой лапкой.

Рыжие кудряшки Виса удлинились, превратившись в роскошную копну, а два главных пропуска отчётливо набухали на уровне груди. Последние вора заинтересовали — он оттянул ворот рубашки, с любопытством наблюдая за процессом, и только по его завершении скептически хмыкнул:

— Правда считаешь, что сможешь стать мной?

— Обворовать самовлюблённого дурачка, пока ты шебуршишь кринолинами? — я за краешек приподняла подол. — Да, думаю, справлюсь. А вот справишься ли ты, о великий авантюрист и дамский угодник, с моей ролью?

— Да он в корсете и часу не протянет! — со знанием дела хохотнул Мелкий, но, стоило всем вопросительно на него воззриться, скуксился, ковырнул носком лаптя (сапога его размера мы так и не нашли) землю и смущённо пробормотал: — Ну, мне рассказывали…

— Он горазд только нас в скоморошьи тряпки наряжать! — звякнул колокольчиком Морис.

— Ну ничего, — я прибегла к запрещённому оружию: сделала вид, что забираю платье и разочарованно протянула: — Струсил, с кем не бывает…

Вис выдернул подол, ловко спрятал артефакт с мороком, я даже боюсь представить, куда, и заявил:

— Хотите лучшую невесту в мире? Что ж, девочки, — он обвёл взглядом победителя всех троих и захлопнул дверцу экипажа, — будет вам невеста! — донеслось изнутри.

Карета ходила ходуном, Вис ругался, путаясь в многочисленных завязках и проклиная тяжёлую женскую долюшку. Прошло изрядно времени, Мелкий с Морисом успели перекинуться партией в карты, предусмотрительно припрятанные в камзоле коротышки. Заскучав, я осторожно стукнула костяшками пальцев:

— Ты там решил навсегда остаться?

Но дверь распахнулась как раз в эту самую секунду.

Придерживая расшнурованный корсет, покачиваясь от непривычной тяжести, фигуристая златокудрая красотка попыталась протиснуться к нам. Кринолины, ясное дело, застряли, но Морис с нескрываемым удовольствием забежал в дверь с противоположной стороны и упёрся в турнюр, а Мелкий дёрнул с этой.

Поднявшись с рухнувшего от неожиданности горняка, лучшая невеста в мире отряхнулась, выставила из-под юбки сапог мужицкого размера и, качнув бюстом, заявила:

— Мужик сказал — мужик сделал!

Корсет я затягивала с особым наслаждением, но, что уж скрывать, без фанатизма — угробить Виса не хотелось. Не до того, как успею насладиться сегодняшним днём, по крайней мере.

— Ты никогда не сомневаешься в том, что делаешь? — со смесью восхищения и лёгкой паники поинтересовалась я у красотки.

— И никогда не сожалею после! — басом ответила она.

Глава 14. Очень приятно, Принц!

Зубы звякали в унисон подскакиваниям экипажа на кочках. В те же моменты, когда колёса, напротив, проваливались и чпокали по лужам, златокудрая прелестница, компанию которой я составляла, цедила смачные ругательства и придерживала норовящую вывалиться из декольте грудь. Но вместо того, чтобы злорадствовать или раздражаться, я пялилась в окошко с открытым ртом и изо всех сил старалась не выдать восхищения. Заметь наглый вор, какое впечатление произвели на меня окрестности замка, он бы точно не смолчал. Так что приходилось держаться надменно и челюсть подбирать своевременно.

Наверное, мне и правда стоит выбираться из дома почаще. Ведь, если посмотреть циничным взглядом, ничего такого особенного в открывшейся картине и не было. Да, поле, обрамлённое аккуратным лесочком, как живой изгородью, и правда походило на любовно постриженную лужайку. Не щетинился осот, не сверкали на солнце иглы колючек, не возвышался прошлогодний сухостой — вечный гость любой пашни, лишённой ежеосеннего ухода. Ну да и с чего бы им щетиниться, сверкать и колоться? Чать весна, а не август. Нежная поросль доверчиво раскрывала объятия ветру, волнами перекатывающемуся то вдоль, то поперёк озера зелени. Травы не успели одичать, да наверняка их и правда оберегают от сорняков и прореживают от жёстких веток, чтобы из замка можно было любоваться (вот он, кстати, выглядывает из-за лесочка, точно любопытная девица).

И всё поле, от начала до конца, усеяно маленькими солнышками. Жёлтыми, крошечными, едва успевшими высохнуть от влаги, хоть светило уже отчётливо перевалило за середину неба. Словно солнечными зайчиками, поселившимися в зелёной чаше, знающими, что здесь они в безопасности, что никто не спугнёт и не откроет охоту.