Наследник

– Они готовы! – воскликнула «царица». – А Вольдемар, он… Вы не представляете, как он готовился к этому часу. Он научился хромать и валиться с ног во внезапном приступе! Сама Александра Федоровна не сможет отличить Вольдемара от своего Алексиса!

– Как мы и договаривались, ваши дочери получат вознаграждение. Бриллианты у них будут с собой, а банковские счета ожидают их в Лондоне, – сказал Антон.

– Это неважно, – махнул рукой «Николай». – Лучше объясните нам с мамочкой, какие наши действия. Вы повезете нас в Екатеринбург, сопровождая Николая Александровича? Или отправите обратно в Самару? И как мы потом соединимся с детьми?

– Я не уполномочен отвечать на такие вопросы. Эх… – Антон взъерошил пятерней волосы и добавил: – Да и просто не знаю. Понимаю, как вам сейчас тяжело. Но право слово, ничего больше сказать не могу. Знаю только, что через час за вами придет бричка. Готовьтесь.

Они с Медведевым всю ночь носились по Тюмени, старательно огибая по дворам перекрестки, где у костров грелись ночные патрули. Когда все было подготовлено, в стылом, сером небе уже протянулись багровые полосы рассвета, а лужи под сапогами хрустели корочкой утреннего льда.

Они растолкали комиссара станции, выгнали его из нагретой комнаты и завалились там спать – Терентий на полу у «буржуйки», Антон по праву гостя на кожаном диване. Комиссар разбудил их через пару часов, угостил кипятком с сахарином и, когда было предложено закурить, смущенно улыбаясь, выгреб из яковлевского портсигара все папироски. Из окна Комиссаровой комнаты было хорошо видно пристань, изгиб Туры и дым приближающегося по реке парохода.

– С ночи конница в городе, – сообщил комиссар. – Оцепили всю пристань. Опасаются офицерского заговора. Говорят, из Екатеринбурга тайно прибыли слушатели академии. Их еще при старом режиме зачислили. Все в чинах не ниже капитана. Настроения у них, сами понимаете какие. Монархические настроения.

– Где ж они были со своими настроениями год назад, когда царя отречься заставили? – презрительно сказал Терентий. – Сами скинули, а теперь слезы лить? Слизняки. Ты не за офицерами смотри. Ты за своими смотри. Чтобы самосуд не учинили.

Комиссар покраснел, забормотал что-то, как пойманный за руку воришка, «да мы не таковские, да и в мыслях такого не держим-с». И Антон вспомнил, как, пытаясь прорваться с царем через Омск, чуть не в рукопашную сошелся с таким же вот вокзальным комиссаром. Правда, за тем горлопаном стояла изрядная толпа, а когда Антон пригрозил пулеметами, то комиссар указал ему на свои пушки и повторил: «Отдай Романова народу! Пущай народ с ним разберется!» По счастью, вовремя появился Косарев, председатель омского Совета, старый друг Антона, и дело было улажено миром. Но поезд пришлось развернуть на Екатеринбург…

«На этот раз осечки не будет», – сказал себе Антон. Все было подготовлено в полной тайне. Каждый участник дела знал только то, что сам должен выполнить. И никто не представлял себе всю операцию в целом. Даже Терентий.

– Ну, пошли встречать гостей дорогих. – Медведев встал, расправляя гимнастерку под тугим ремнем. – Вагоны подашь, как договаривались, не забыл?

– Подам, подам, – закивал комиссар. – Все как договорено. Сначала теплушки, потом общие, к вечеру подгонят классные.

– Там с конвоем Павел Хохряков, – сказал Антон. – Он матрос горячий, из кочегаров. Будет маузером размахивать, к стенке тебя ставить начнет. Ты не пугайся. Прикинешься дурачком, да и гни свою линию. Чтобы классные вагоны были поданы, только как начнет темнеть.

– Да Хохрякова мои успокоят, зубы заговорят, – пообещал Терентий. – С латышами будет сложнее. Что за командир у них какой-то Родионов? Откуда взялся на нашу голову?

– Оттуда же, откуда и я. Из Москвы.

Они прошли на пристань, поднялись по лесенке к конторе пакгауза. Когда-то этот балкончик был застеклен, сейчас между рамами свистел ветер. Конторские столы и прочая мебель были пущены на дрова нынешней зимой. Но медведевские ребята где-то раздобыли два венских стула, и Терентий с Антоном уселись, как в театральной ложе.

– Оцепление конное выставили в шесть ноль-ноль, в восемь прошла первая смена, все чин чином, – доложил помощник Медведева. – Склад проверен, заперт, ключи у командира эскадрона товарища Буркова.

– Все по местам, – приказал Терентий. – Одного с нами оставь, а сам давай тоже на пристань.

«Осечки не будет», – как заклинание, повторял Антон, глядя, как пассажиры выгружаются с парохода. Вот латыши в кавалерийских шинелях выстроились вдоль сходней, значит, сейчас пустят детей. За рослыми солдатами ничего не видно, но вот мелькнули дамские шляпки – сестры идут. Строй латышей дрогнул, раздался в стороны и снова сомкнулся, но Антон успел разглядеть матроса Нагорного, который нес на руках Алексея. Все. Колонна латышей двигается к станции. Дети – внутри строя. Свита с узлами и чемоданами отстала, плетется позади.