Наследник

Меликьян бесшумно встал и вжался в угол между плитой и холодильником. Снял с плиты сковороду. Отвел руку в замахе. Тот, кто сейчас войдет на кухню, даже не успеет ничего разглядеть. Разве что закопченное дно чугунной сковородки. Отличной чугунной сковороды производства Кировского завода. Ленинградская сковорода не подведет. Сейчас, сейчас, добро пожаловать…

В прихожей раздались странные звуки: словно кто-то бил палкой по ковру. И одновременно с этими ударами двигал шпингалетом на оконной раме. А потом еще два тела рухнули на пол в прихожей.

– Сергеич, живой? – вполголоса спросил Таран.

Меликьян выглянул из кухни и увидел лежащих вдоль коридора верзил в кожаных куртках. Они лежали рядом, один на боку, другой лицом вниз. И из-под них по линолеуму расползалась лужа крови. В углу прихожей возле тумбочки с телефоном сидела на полу, привалившись к стенке, Вера Павловна.

Давид похлопал ее по щекам, задрал веко, пощупал шею.

– Как же так… Бедная ты моя… Шею свернули. Когда успели? – Он выпрямился, глянув на Меликьяна. – Ты успел у нее хоть что-то спросить?

– Успел.

– Тогда положи сковородку. Вытри ручку! И жди на лестнице. Я пока тут разберусь. Но не спускайся. Там их машина, а в ней еще двое сидят. Сейчас поднимутся, я их встречу.

– Давид… – У Аркадия Сергеевича подкосились ноги, и он схватился за дверной косяк. – Она же только что…

– Война, камрад, война, – бросил Таран, обыскивая убитых.

Аркадий Сергеевич с трудом перешагнул через трупы и вдоль стенки выбрался на лестничную площадку. Бросив напоследок взгляд на застывшее лицо медсестры, он закрыл за собой дверь, поднялся на пару лестничных маршей и сел на ступеньку. Его трясло так, что зубы выбивали дробь. Он обхватил голову руками и замер. Казалось, это кошмарный сон. Трупы, кровь, кислая гарь пороха. Сейчас он проснется в своей постели. И ничего этого не будет. Ни старика Харитонова с обрубками вместо кистей. Ни горящей на дороге машины. Ничего не будет. И все вернется. Спокойное ожидание пенсии. Вечные долги и непомерные коммунальные счета. Пустой холодильник. Ворчание жены. Тревога за Эдика. Пусть все вернется! И начальник пусть продолжит мучить всех своими тупыми придирками. И Павлик…

Как во сне он услышал выстрелы-хлопки на лестнице. А потом Давид, держа под локоть, вел его вниз. Обтирал ему лицо колючим снегом. И они снова куда-то ехали по ночной дороге. А Аркадий Сергеевич все никак не мог проснуться и сбросить с себя этот кошмар.

Он пришел в себя от огня, который полыхал в его глотке. Закашлялся, и тут же перед ним вырос соленый огурец. Меликьян закусил, отдышался и спросил:

– Что это было?

– Спирт. Извините, господин начальник, «Ахтамар» вчерась выкушали-с, – услышал он насмешливый голос Давида.

Аркадий Сергеевич огляделся. Он сидел на железной лавке в каком-то бункере.

– Очухался? – спросил Давид.

– Вроде.

– Ты смотри, что я нашел-то! – Таран потряс в воздухе черным блокнотиком. – У этих гавриков взял. Как мы их опередили! Они шли по адресам и всех валили. Всех подряд. Вот последние позиции в списке. «Медсестра Журавлева». Это та самая, к которой ты зашел. И следующая позиция – «Елена Андреевна Котельникова, классный руковод». Ты понял?

– Это учительница Егора, – дожевывая огурец, пробормотал Аркадий Сергеевич. – Что? Ее – тоже?

– Да ты смотри, смотри! Видишь? Эти все зачеркнуты: Егор, дед. Вот Ситников, это один из наших, Егор через него бумаги передавал в Москву. Значит, и с ним все ясно. Журавлеву зачеркнуть не успели. Убить убили, а зачеркнуть не успели. Я помешал. А к учительнице, похоже, должны были зайти после медсестры. Понимаешь? Если б мы с тобой этих гадов не завалили, они бы убрали и ее!

– Не ее, а их, и не мы, а ты, – с трудом шевеля непослушным языком, произнес Аркадий Сергеевич. – Их там две сестры. Обеих бы убили. Надо их предупредить.

– Предупредим, – сказал Таран, вставая из-за стола. – Идем, Сергеич. Я покажу твою кровать. Поживешь пока у меня, в стесненных условиях.

Глава 12