Наследник

Почувствовав, что отношения постепенно накаляются, Лёшка вызвался на разговор сам:

— Тут встретил ребят, — сообщил он небрежно. — Проболтались годик-другой по заграницам, сейчас на кафедры вернулись и собирают современные компьютеры, больше для себя. А вокруг позавчерашние продают. Они могли бы гораздо серьёзнее машинки клепать.

— Отвёрточная технология на коленке! — Плесков весело посмотрел на сына. — Предположительно заказы уже имеются?

Тот отрицательно качнул головой:

— Даже не знаем куда соваться. Рынок практически не освоен, и комплектующих нет. Жаль: высококлассные специалисты, помещение — и всё в институте под охраной. Попроси своих, чтоб привозили «железо» понемногу, список ребята дадут.

— А деньги? Если понимаю, речь идёт не о тысяче долларов…

Сын посмотрел на него с надеждой:

— Мы тут прикинули, первоначально необходимо тысяч десять — пятнадцать, треть собрали, а остальное, когда раскрутимся, отдадим.

Женька задумался: «В принципе идея казалась здравой, но покрутившись среди реалий, он понимал, что занимать такую сумму на фирме, да ещё минимум на полгода, более чем неразумно. Только-только сам на ноги вставать начал. С другой стороны — это родной сын. Отказать, сославшись на обстоятельства, проще простого. К кому же ему ещё обращаться? Может в кругу своих ребят, наконец, найдёт себя»…

— Я попрошу Эмиля, чтобы помог вам собрать пару компьютеров, — предложил он. — Один в офисе поставим, другой в институте. Его детали — ваша работа. Думаю, согласится. А за это время поищем по банкам и прочим частным конторам. В последние годы там много наших осело. Ребята грамотные, и по старой памяти могут поддержать.

Лёша радостно кивнул:

— Только все переговоры веди сам. У тебя в новом костюме вид такой представительный…

XVII

Впервые за пять лет Юлька снова порхала, правда, уже не на подмостках Большого. Артистическая карьера с сиюминутными волнениями и мелкими тревогами осталась в прошлом. Теперь всё её существо переполняла гордость за сына, ставшего осенью студентом. Юлька загадала это в последний день Олимпиады, глядя, как Мишка с арены взмывает в поднебесье, чтобы отправится в нескончаемый полёт истории.

Она ничего не умела делать наполовину, и, как только в конце лета Борька вернулся из лагеря, взяла его в оборот. Изредка позванивающие подруги из кордебалета взахлёб говорили о прошедших зарубежных гастролях. Стоически, как во времена беременности, Юлька выслушивала их, и тут же забывала за повседневными заботами. Постепенно восторженные звонки сменились жалобами на неудавшуюся судьбу. Юлька не злорадствовала втайне и никому не читала морали. После каждой такой слезливой исповеди она лишь благодарила провидение и продолжала двигаться по намеченному пути.

Её несокрушимая уверенность основывалась на вздорном, на первый взгляд, обстоятельстве: сын был начисто лишён способностей, которыми природа щедро одарила мать и отца. Поначалу Юлька была этим крайне раздосадована. Но заметив, что самого Борьку их отсутствие мало трогает, быстро успокоилась.

— Не будем его неволить. Лучше талантливый трубочист, чем негодный пианист, — заявила она однажды мужу.

В голове Павлика ещё звучали последние композиции, и он легко согласился с женой. Профессию музыканта, которой его товарищи чрезвычайно гордились, он в последние годы немного презирал, считая недостойной настоящего мужчины, и часто с тоской поминал Бакинскую мореходку. Правда, в словах Юльки сквозил элемент полной безнадёги.

— Неужели Борька настолько бездарный или ленивый, что пора бросать школу и подыскивать подходящее ПТУ? — изумлённо поинтересовался он.

— Ты меня не так понял, — поправилась Юлька. — Наш сын — обыкновенный парень. Звёзд с неба не хватает, но занимается с охотой. А поскольку связей у нас нет, остаётся инженерный вуз.

— Это сейчас слово инженер вроде ругательного. В тридцатых годах инженерным околышем гордились, а Олеша писателей «инженерами человеческих душ» назвал. Если помнишь, я тоже поступил в инженерный вуз, правда, бросить пришлось, о чём часто потом жалел, — возразил Павлик. — Это дело на самотёк пускать нельзя. Я слышал, там конкурс приличный. Все в студенты рвутся, даже частных педагогов нанимают, чтобы потом только от армии откосить.

— С твоими гонорарами особо не разгуляешься, рассчитывать на помощь родственников тоже не имеет смысла, остаётся одно: в расцвете лет снова за парту садиться и вместо батманов и фуэте физику с химией вспоминать, — весело подытожила Юлька. — Ничего, прорвёмся, где наша не пропадала.

Трудно сказать, что в конечном итоге оказалось решающим: природные способности Борьки или несокрушимая Юлькина уверенность, но результат был налицо. Глядя на счастливую жену и возмужавшего, раздавшегося в плечах сына с тёмным пушком над верхней губой и на голову выше матери, Павлик вспоминал, как приехал на побывку, и его встретила Юлька с Борькой на руках. Они поменялись местами, но по-прежнему воспринимались единым, цельным организмом.