Наследник

— Хотя бы то, что у них, в отличие от многих прочих, детство было нормальное. И ты сама, как у Христа за пазухой, все эти годы жила, — не выдержал Плесков. — Другие полжизни по коммуналкам мыкались, деньги из последних сил копили, чтобы хоть к старости пожить по-человечески. А тут, не успели толком на ноги встать: квартиру за выездом получите. Институт новый дом построил: пожалуйста, поменяйте на трёхкомнатную. И всё благодаря покойному отцу и дяде Саше. Прямо развитой социализм в отдельно взятой семье. Ты, педиатр, хотя бы один день к грудным детям по вызовам ходила, а потом во вторую смену, в поликлинику на приём? Ну, как же, мы других кровей. Поэтому, вместо поликлиники закрытая медсанчасть, в которой от скуки мухи дохнут, а потом институт академический, — Женька нервно закурил, и чуть не поперхнулся дымом. — Не надоело ещё пробирки там мыть и сплетни с такими же блатными невестками, да племянницами сводить целыми днями? — затушив резким движением ненужную сигарету, он возбуждённо встал и подошёл к окну. — Можно подумать, дети у тебя одной. Воспитали с матушкой неприспособленных к жизни барчуков.

— Сам-то тяжелее ручки когда-нибудь в руках держал, теоретик хренов? — с тихим бешенством в голосе произнесла Алевтина. — Люди по вечерам домой к детям спешили, а у тебя то встреча с друзьями, то библиотека. Интересно, зачем библиотекарша подсказала тебе вернуться.

— Это такой же мой дом, как и твой. На двоих получали.

— Ты хоть одно усилие приложил, чтоб он стал твоим?

— Вот и поговорили, — успокоено заметил Женька. — Комментарии, как говорится, излишни.

На лице Алевтины, как когда-то в юности, появилось жалобное выражение:

— Захватил квартиру, воспользовавшись, что у меня руки были связаны, и теперь мстишь, за то, что на дверь указала! — Ты бы сам тогда на себя со стороны посмотрел: подзаборный забулдыга, и только. А дети каждый день видели всё это, — она картинно расплакалась.

«В сотнях, если не тысячах семей в эти годы происходило примерно то же самое. На то и самые близкие люди, чтобы поддерживать друг друга в трудную минуту, — подумал Женька. — А эта всегда вела себя, как дворовая шавка, готовая руку лизать или тявкать без разбора. Интересно, Алевтина меня любила когда-нибудь или всю жизнь только использовала?»…

— Ты ведь не за этим появилась, — повернулся он к супруге. — Хочешь тихой сапой восстановить прежнее положение.

Алевтина подняла на него несчастные, полные слёз глаза:

— Даже если и так. Предлагаешь доживать век одной, как старая брошенная жена при преуспевшем муже. Чтобы каждая рвань тыкала в глаза. Неблагородно это, не по-мужски.

Женька пожал плечами:

— Раньше я тебя жалел, а за эти годы выгорело всё внутри. Живи, сколько нужно, пока мама в санатории, мне есть, где перекантоваться, — он встал, давая понять, что разговор окончен. — Я привык существовать один, и чувствую себя вполне комфортно.

Выходя из кухни, Женька не заметил, как зло блеснули ему вслед сразу просохшие глаза Алевтины.

XIX

Домашний номер Томы Захарыч набирал несколько недель кряду, но на другом конце провода всякий раз срабатывал определитель, после которого следовали долгие гудки. Володя, тоже, как в воду канул. После энергичного начала дело стало буксовать…

Понимая, что если срочно что-то не предпринять, всё забудется за повседневной текучкой, Захарыч решился уже разыскивать возлюбленную Плескова по служебным каналам. В этот самый момент, она объявилась сама.

— Здравствуйте, это Тамара Александровна говорит. Мне звонили с этого номера, — прозвучал в трубке немолодой, уставший женский голос.

— Здравствуйте, Тамара Александровна, — успокоено ответил Захарыч. — Извините за беспокойство, я — подполковник милиции и, волей случая, старый знакомый Жени Плескова. Мы его разыскиваем, и знакомые посоветовали обратиться к вам.

— Надеюсь, не его дражайшая супруга? — поинтересовались на другом конце провода после довольно долгой паузы.

— Нет, нет, — заверил подполковник. — Поверьте, это не праздный интерес. К сожалению, всё гораздо серьёзнее. Буквально пару месяцев назад на набережной за Новокузнецким метро ломали старый дом, и строители в обломках стены нашли Женин кейс с паспортом…

— А сам Женя сейчас где? — перебили его в трубке.

— Я обратился к его супруге. Она заявила, что не слышала о Жене уже лет пять.

— Странно, — Глухо треснув, как тонкий стеклянный стакан от слишком быстро налитого кипятка, голос Томы провалился в пустоту. Но коротких гудков не последовало. Отчётливо слышимое в трубке, напряжённое прерывистое дыхание свидетельствовало, что на другом конце провода пытаются переварить только что услышанную фразу.

— Мы с Женей тоже давно не виделись, — добавил подполковник. — Помню, по молодости его часто бросало из стороны в сторону. Поэтому, сейчас, я пытаюсь понять, куда его могло занести в очередной раз. Алевтина заявила, что последние годы он работал с вами.

— А она, случайно не забыла сказать, что вместе с ним на фирме работали сын и дочь? — спросили в трубке.