Наследник для императора

– И долго ты собиралась скрывать, что в тебе кровь драконов? – прошипел недовольно Дирк.

– Я об этом не знала. Я поражена словами Иршаны не меньше вашего! – Я уселась на кровати, поджала ноги и попыталась отползти от своих собеседников подальше, ловя на себе кровожадные взгляды.

– Кетрин, дорогая, расскажи о своих родителях, – обманчиво ласковым и каким-то вкрадчивым голосом попросила Ингрид.

– Я ведь уже рассказывала. Мама работает на фабрике гномов. Когда она была беременной, сбежала от мужа, потому что он сильно ее бил, – торопливо произнесла я, не понимая их многозначительных взглядов.

– А зовут твою маму, случайно, не Гарлиз? – все тем же вкрадчивым голосом спросила Ингрид, подходя к кровати и присаживаясь на край, чтобы быть ближе ко мне.

– Да. Откуда вы знаете? – постаралась еще дальше отодвинуться я. – Но она всем представляется как Лиз, так что я не понимаю, откуда вы могли узнать о ее полном имени?

– Гарлиз Гротт из рода Лазурных драконов сбежала из дома, влюбившись в человеческого мага, ровно двадцать два года назад, – с какой-то угрозой в голосе сказал Дирк, уставившись на меня сверкающим гневным взглядом. – Сколько тебе сейчас?

– Двадцать… один, – оторопев от таких слов, ответила ему, запинаясь.

– Имя мужчины, соблазнившего самую красивую драконицу, осталось неизвестным, – сообщил Дрегас. – Найти беглянку за столько лет не удалось, но род Лазурных драконов не теряет надежды, что дочь одумается и вернется в семью.

– Это вряд ли, – усмехнулась я, прекрасно зная свою маму. – То есть, я думаю, что вы ошибаетесь, потому что мама – человек, и она совсем не похожа на драконов. У нее обычные глаза, и она никогда не летала, не обращалась драконом.

– Сколько лет на фабрике гномов работает твоя мама? – задал неожиданный вопрос Дрегас.

– Сколько себя знаю, – ответила ему я.

– Обычные люди не в состоянии работать двадцать один год в подземельях, не видя солнечного света, в жестком климате гор, и прожить столь долго, – заметил Дрегас. – Ты никогда об этом не задумывалась, Кетрин?

– Нет. Мне казалось, что так у всех…

Каждое слово Дрегаса было для меня откровением. Действительно, я не задумывалась о том, что мама никогда не болеет, на мне быстро заживали детские синяки и ссадины, а что такое простуда – вообще не знала. В то время как наши соседки и знакомые, бывало, очень часто и тяжело болели. На фабрике гномов под землей даже мужчины не выдерживали.

Когда я жалела смертельно уставшую маму, пришедшую с работы, и просила ее бросить так надрываться, она тихо улыбалась и напоминала о необходимости заработка на пропитание.

Но ведь мама, оказывается, была драконом! Тогда почему она не устроилась в жизни более комфортно? Я мысленно усмехнулась такой постановке вопроса. Даже представить не могу, чтобы она устроилась в заведение к мадам. Меня к этому шагу подтолкнули обстоятельства и влюбленность в мерзавца, вскружившего мне голову, а потом выгнавшего меня без гроша на улицу. А мама сбежала из дома с мужчиной, которого любила. Но ведь она рассказывала, что отец бил ее, поэтому пришлось уйти от него еще во время беременности и скрываться. Похоже, из всего ее рассказа о семье только необходимость прятаться и являлась правдой.

– Кетрин, мне кажется, пришло время поговорить с твоей мамой, – сказала Ингрид.

Теперь в ее голосе была слышна теплота и сочувствие. Если до этого драконы считали, что я намеренно скрыла факт своего происхождения, то сейчас они убедились в обратном. Я совершенно не представляла, что во мне кровь драконов.

– Она не похожа на вас, – вскинула я на мужчин испытующий взгляд.

– Скрыть радужку глаз может любой дракон, невозможно только уменьшить свой рост, – сказал Дрегас.

Мыслями вновь вернулась к образу мамы. Высокая, подтянутая, волосы всегда убраны под тугую косынку, что позволяло за ними легче ухаживать при тяжелой работе на фабрике. Летом легкое просторное платье из простой ткани почти скрывало ее фигуру, зимой носила потрепанную душегрейку из шкуры горного козла, предмет зависти соседок. Холодными зимами мама очень мерзла, поэтому с первыми холодами надевала свою меховую одежду и не снимала до тех пор, пока снег не начинал таять на раскисших улицах города. Сколько себя помню, столько она носила серую душегрейку. Почему-то только сейчас поняла, что она не покупала ее, а сама добывала мех, когда охотилась в горах на парнокопытных. Теперь, зная, что она дракон, можно легко представить, как она взлетает меж гор. С одной стороны, возможность расправить крылья и вспомнить чувство полета, с другой – экономия заработанных денег. Ведь того, что она получала на фабрике, едва хватало на пропитание и необходимую одежду, а душегрейка из горного козла – слишком дорогая вещь, чтобы обычная работница фабрики могла себе позволить купить ее.

– Милая, ты и вправду не догадывалась все это время? – мягким, сочувственным голосом спросила Ингрид.

– Нет, – тихо отозвалась в ответ. – Я вот чего не понимаю…

– Чего, Кетрин? – подтолкнула к откровенности подруга.