Наследник Драконов. Время любить

– Это самая лучшая и самая верная в мире охрана, – сухо ответил король. – Потому что цепи – это часть моей магии, они подчинятся лично мне, и никому больше. А вы, дорогая, не забывайте, что наказаны. Тот, кто наказан, не выбирает, как именно его будут наказывать. Я к вам более чем милосерден, я дал вам время подумать. Неделя взаперти – это очень, очень мягкое наказание. Даже не наказание. Можете считать, что я вас спрятал, для вашего же блага. Ваша неуемная сестрица обязательно вернется за вами, уже битая и ученая. Ее кровь пахнет ненавистью так же горько, как яд в питье. Она обязательно попытается вас уничтожить. А в башне она вас не найдет и не доберется. Мне так будет спокойнее. И остальных ваших родственничков я бы не стал сбрасывать со счетов.

– Вы так говорите, – горько произнесла Ивон, – будто моя семья – это просто черное гнездо зла.

– Так и есть, – ответил король. – Так и есть. И я хотел бы, чтобы вы не оказались так черны, как они. Поэтому я и буду присматривать за вами. Я хочу понять, Ивон, – он улыбнулся хищно и страшно, – отчего меня так к вам тянет. Не наложил ли кто на вас заклятья, делающего вас привлекательнее в моих глазах. Не подкинул ли кто-то вас мне, как наживку, – от этих слов у Ивон сердце в пятки ушло, потому что король смотрел так остро, так проницательно, что делалось невыносимо страшно, и хотелось тотчас же во всем признаться, чтобы король своими подозрениями не тревожил, не вгонял в ужас.

– Что до компании, – король прищурился, – так там есть и еще постояльцы, в этой башне.

– Я смогу к ним в гости ходить? И они смогут навещать меня? – обрадовалась Ивон.

– Еще чего, – ухмыльнулся король. – Но вы можете переговариваться, когда станет особенно скучно. Но вам придется кричать очень громко, – он снова насмешливо улыбнулся, – так что поведать какие-то тайны и сговориться у вас не выйдет.

Око погасло, став просто яркой картинкой на стене, и король исчез. А Ивон оставалось лишь грустно вздохнуть и снова оглядеть свои новые апартаменты.

По сути, это была сокровищница дракона, и одному небу было известно, кто здесь томился до Ивон, кому приносили столько драгоценных камней, и почему все эти подарки, все ларцы и шкатулки, наряды и украшения остались здесь, нетронутыми.

Это, наверное, была очень печальная история, и Ивон даже думать не хотела, чем та окончилась. Чтобы отвлечь себя чем-то, она решила прибраться в комнате, убрать раскиданные сокровища, и обнаружила камин, заставленный ларцами. В комнате было довольно прохладно, и Ивон решила растопить камин, но не находила дров.

Конечно, если залезть в постель и накрыться сверху всеми драгоценными тканями, что тут были, то, наверное, будет теплее, но не лежать же все время в постели?

Но, как на грех, ничего подходящего не находилось. На столе, заваленном жемчужными ожерельями, отыскалась огромная книга, раскрытая и запылившаяся настолько, что букв было не разобрать. Вероятно, можно сжечь ее?

Но стоило Ивон подойти к столу и попытаться взять книгу в руки, как черный комок шерсти метнулся из-под стола на раскрытые страницы, и угрюмый черный кот с пыльными усами, с паутиной на хвосте, растопырил лапы и взвыл почти человеческим голосом:

– Мау-у-у-у-ё-у-у! Не прочит-ма-а-ау!

– Ась?! – хрипнула каминная труба, кашлянув золой. – Ясик, что ты там кричишь? Что не прочитал?

– Волше-у-у-убную истор-и-и-ию! – выл кот, вздыбив шерсть. – Думау-у-у, что потерялась!

– Потом прочтешь, раз нашел, – ворчливо ответила труба. – Чего орать-то?

– Она жечь, – наябедничал кот, зло сверкая глазищами на перепуганную, остолбеневшую Ивон, – жечь ее решила, мляуть!

– Ась? – опять крякнула труба. – Она? Кто она?! Там есть кто-то живой?!

– Я, – робко крикнула Ивон, чуть склонившись к камину. – Меня Ивон зовут...

– Не слышу, – пробубнила труба. – Что за ежиное фырчание? Как будто ужа жуешь. Говори громче! Ау?! Ты там?!

– Я тут, – выкрикнула Ивон.

– Ась?! Тут? И давно?!

– Нет, только что.

– А заточили тебя на сколько?

– На неделю. А тебя?

– На две! Только. кажется. сейчас точнее скажу.

Невидимый собеседник замолк, лишь глухое бормотание, похожее на шорох жука за штукатуркой, доносилось до Ивон.

– Только я тут сижу уже три тысячи восемьдесят пять дней! – наконец, радостно завыла труба. У Ивон похолодели пальцы, подкосились ноги, и она в отчаянии и ужасе уселась прямо на тюк с нарядными платьями. – Драконы или плохо считают, или как-то неправильно у них недели идут. Но он не торопится меня отсюда доставать.

– А за что тебя?.. – Ивон еле нашла в себе силы, чтоб крикнуть этот вопрос.

– Да ни за что! Я ведьма-зельевар, Лойко меня зовут. Знаю много рецептов, таких, каких не знает никто! Из самого сердца преисподней их вырвала. Вот так! Такие умельцы, как я, всегда нужны. Вот король и посадил меня сюда, велел варить. Недолго, говорил. Вот и варю. Наверное, забыл уже обо мне.

– Не забыл, – прошептала Ивон в ужасе. – Просто отпускать не собирается...

На ее счастье Лойко этого не услышала, а кот, занятый тем, что обмахивал хвостом пыль со страниц, не обратил внимания на ее слова.