Наследник Гиппократа

– Не выходите, я вернусь.

А сам на улицу. В полусотне метров молодая женщина с трудом удерживала коляску с младенцем. Никита побежал к ней. Схватил коляску, развернул против ветра, стал толкать к подъезду. Женщина мёртвой хваткой вцепилась в левую руку. С шелестом, шумом, упало ещё одно дерево, сломанные ветки полетели в их сторону. Никита пригнулся, чтобы собой прикрыть ребёнка. По ногам хлестнуло, женщина вскрикнула. Всё же добрались до подъезда. Никита одной рукой попробовал открыть дверь, но ветер не давал.

– Держите коляску, – крикнул Никита женщине.

Сам с большим трудом открыл дверь, удерживал её, пока женщина закатывала коляску. Забежал сам в подъезд. Дверь за ним хлопнула так, что Никита испугался, как бы не сорвало. Дети, мокрые и несчастные, стояли на первом этаже.

– Поднимемся на площадку, – предложил Никита.

Он поднял коляску, поднялся на пролёт. Женщина и дети шли за ним.

– Мужчина, спасибо вам большое. Даже не знаю, что бы я делала. На улице никого, все попрятались.

– Да, очень неожиданно погода изменилась.

– И СМС не было, обычно МЧС предупреждает.

– Девочка, ты бы позвонила родителям, они беспокоиться будут, – посоветовал Никита.

– Дядя, я уже позвонила, пока вы за тётей ходили.

Детей ураган не на шутку испугал. Ураган длился считаные минуты, ветер ослаб, но дождь продолжал поливать. Но идти можно было, ветер уже не валил с ног.

– Дети, вы далеко живёте?

– Через дом отсюда.

– Я вас провожу. Женщина, помочь коляску вниз снести?

– Да, пожалуйста.

Пережидать дождь в подъезде бессмысленно, он мог идти до утра. Никита коляску отнёс. Детей взял за руки, повёл. Всё равно ему по пути. А дождь – уже не страшно, всё равно одежда у всех мокрая до нитки.

Глава 6 Просто такая работа

Ураган для клиники тоже имел последствия. Травматологического отделения в клинике не было, а в муниципальных отделениях был полный завал, лежали даже в коридорах. У кого перелом ноги, у других руки, некоторые с черепно-мозговыми травмами. Не привык городской житель к таким катаклизмам, а случись они, бегут к укрытиям, не глядя по сторонам и вверх. А опасность оттуда приходит, падают рекламные щиты, деревья. Да и укрытия тщедушные, хлипкие, не могущие защитить при серьёзных происшествиях. Ну ладно дети, ещё опыта нет, знаний. Мужчины, особенно прошедшие серьёзную школу в армии, в горячих точках, те страдают меньше, приучены головой вертеть. Наибольшее число пострадавших – женщины, к сожалению.

Клиника наполнилась пациентами. У кого после переживаний язва желудка обострилась, у других на фоне резко возросших сахаров в крови при диабете проблемы с сосудами на ногах, трофическими язвами. Уж не помнили, когда хронические болячки их беспокоили и нате вам.

Но за месяц наплыв пациентов разгребли. Никита представлял, что творится в муниципальных поликлиниках и больницах, даже с учётом, что московское здравоохранение находится в несравненно лучших условиях, чем в других областях, даже крупных городах. Нет обветшалых зданий стационаров, куда просто заходить иной раз не хочется, есть современная аппаратура. А потом пошла чёрная полоса. Такая бывает у каждого человека, только у одного белая полоса шире, а чёрная уже, у другого ровно наоборот.

Уже в начале лета, только он пришёл на работу, в отделение привезли бабульку, божьего одуванчика, семидесяти шести лет. Привезла не «Скорая», а сын. Никита видел в окно, как на стоянку для посетителей подкатил «Бентли», не самая дешёвая из иномарок. Водитель выскочил из-за руля, помог выбраться старушке. Никита ещё подумал – кому-то из его коллег не повезло. Не потому, что он не любил пожилых людей, а исходя из профессиональных интересов. У пожилых болезней много, все хронические, которые можно подлечить, но не вылечить. А что касается хирургии, так старики из-за сопутствующих заболеваний и наркоз-то не переживут. У кого ишемическая болезнь сердца, у кого многолетний сахарный диабет, ужас для хирургов, потому как послеоперационные раны заживают плохо, часто гноятся.

И надо же случиться такому – бабулю привела медсестра в хирургическое отделение, сзади вышагивал сын.

– Плохо мне, сынок, – едва сев, стала жаловаться старушка. Три дня живот болит, спасу нет.

То, что ей плохо, было видно с первого взгляда. Глаза ввалились, губы сохнут, старушка их облизывает, а при разговоре гнилостный запах изо рта. Но врачи – народ не брезгливый. Надев перчатки, Никита начал осмотр. Еле удержался, чтобы не выругаться. Ущемлённая паховая грыжа! Сыну попенял.

– Что же вы маму сразу не привезли?

– Да она отнекивалась. Не поеду, таблеточек только.