Наследник имения Редклиф. Том первый

— Вдь вы сами сказали, что она еще не помолвлена съ Гэемъ? Какое же основаыіе имете вы на то, чтобы оффиціально объявлять разрывъ помолвки несуществующей? Притомъ, не нужно давать ему возможности играть роль жертвы. онъ сейчасъ скажетъ, что съ нымъ жестоко обращаются. Спросите его прямо, можетъ ли онъ оправдаться передъ вами; если нтъ, тогда ужъ кончайте дло. А теперь, погодите, — погодите, сэръ, — и онъ остановилъ перо дяди, уже задвигавшееся по бумаг. — Вдь вы еще ему не объяснили, въ чемъ именно вы его обвиняете.

Филиппъ подумалъ съ минуту и началъ снова диктовать.

«Я не считаю нужнымъ спрашивать, давно ли вы ведете такой безпутный образъ жизни; мн легче думать, что вы испортились недавно; но ваше величественное требованіе, чтобы деньги были высланы немедленно, доказываетъ мн, что вы быстро идете подъ гору. Мн, какъ видно, нечего читать вамъ наставленія и предостерегать отъ перваго паденія. Теперь это ужъ поздно. Остается только умолять насъ, чтобы вы не увлекались и вспомнили, что отвратительная страсть къ игр ведетъ вс свои жертвы къ униженію и бдности. Какъ опекунъ вашъ, я обязанъ употребить вс средства для уплаты тхъ долговъ, въ которые васъ втянулъ настоящій образъ жизки. Я все сдлаю, но съ условіемъ, чтобы вы имли ко мн полное довріе; чтобы вы отдали мн подробный отчетъ во всхъ своихъ дйствіяхъ; а главное, чтобы вы откровенно высказали мн причину, заставившую васъ требовать отъ меня такую значительную сумму денегъ. Помните это, повторяю вамъ, что только чистосердечное раскаяніе и признаніе мн во всемъ могутъ спасти васъ и возстановить въ моихъ глазахъ вашу репутацію, какъ честнаго человка.»

Строго обдумывая каждое выраженіе, Филиппъ диктовалъ очень медленно и часто останавливался; нетерпливый мистеръ Эдмонстонъ тотчасъ же вставлялъ свою мысль, попадавшую иначе совсимъ не кстати, портилъ все письмо, и его приходилось переписывать съизнова. Они провозились дотого, что на городскихъ часахъ пробило уже пятъ. Филиппъ вскочилъ, говоря, что если черезъ пять минутъ онъ не будетъ на станціи, поздъ удетъ безъ него. Получивъ отъ дяди приглашеніе пріхать въ Гольуэль къ тому дню, какъ придетъ отвтъ отъ Гэя, Филиппъ поспшилъ проститься и уйдти. На счетъ письма онъ былъ спокоенъ. Почти два листа почтовой бумаги были исписаны, дяд оставалось подписаться, запечатать конвертъ и отправить его на почту. Проводивъ племянника, мистеръ Эдмонстонъ не выдержалъ, онъ съ какимъ-то чувствомъ наслажденія приписалъ въ конц письма слдующее:

«Отъ души желаю, чтобы вы могли оправдаться. Если бы десять человкъ присягнули мн въ томь, что вы поступите съ нами такимъ образомъ, посл того какъ мы васъ приняли въ свою семью, какъ роднаго, и что вы осмлитесь посвататься за мою дочь, будучи уже на такой дурной дорог, - я бы и тогда никому изъ нихъ не поврилъ. Даже теперь, если бы Филиппъ не доставилъ мн ясныхъ доказательствъ, что вс слухи о васъ справедливы, я остался бы при своемъ мнніи, — что вы не виноваты. Филиппъ огорченъ не мене моего. Признайтесь мн откровенно во всемъ, я даю вамъ слово, что выручу васъ изъ долговъ и ничего стараго не вспомню. Недаромъ же я вашъ опекунъ. Я не могу быть съ вами жестокъ.»