Наследник имения Редклиф. Том первый

Гэя вс эти выходки бсили до нельзя. Онъ, по разсказамъ мистриссъ Эдмонстонъ и Филиппа, зная достаточно образъ мыслей покойнаго архидіакона, чтобы понять, какъ бы онъ взглянулъ на этотъ вопросъ, и потому онъ не могъ слышать безъ негодыванія, что его родная дочь злоупотребляетъ его именемъ. Главное, что возбуждало въ немъ гнвъ, этой то спокойствіе, съ которымъ люди сытые, окруженные всевозможнымъ комфортомъ, бросали грязью въ двушекъ, высокія нравственныя правила которыхъ были для нихъ недосягаемы. Слушая безпрестанныя сплетни и пересуды о личностяхъ, совершенно честныхъ no своей жизни, Гэй хмурилъ брови, кусалъ губы и, сверкая глазами, позволилъ себ однажды очень коротко, но такъ рзко отвтить, что все общество начало переглядываться, и по уход его замтило, что молодому человку не годится быть дерзкимъ. Мистриссъ Гэнлей положительно струсила его и, боясь разбудить рэдклифскую натуру, какъ она выражалась, начала избгать говорить при немъ о семейств Уэльвудъ. Но страхъ, который Гэй внушилъ Маргарит Гэнлей, способствовалъ къ тому, что она возненавидла его отъ всей души. Во всю свою жизнь она не считала никого, кром Филиппа, достойнымъ стоять выше себя, и потому передъ братомъ она невольно робла. Но, чтобы мальчишка смлъ ее учить и не соглашаться ся ея мнніемъ, этого она простить Гэю не могла!

Отобдавъ однажды у доктора Гэнлей, Гэй быстро собрался уходить, въ восторг, что ему удается убжать отъ литературнаго вечера хозяйки; ему предстояло одно изъ любимыхъ наслажденій, прогулка въ Соутъ-Муръ, при лунномъ свт.

Весело выбжавъ изъ дома Гэнлей, онъ отправился вдоль улицы, насвистывая какую-то арію, какъ вдругъ на углу, какая-то темная фигура выросла передъ нимъ, какъ изъ земли, и знакомый голосъ окликнулъ его.

— Сэръ Гэй! Это вы, если не ошибаюсь; впрочемъ, никому въ свт не удалось бы просвистать такъ правильно шведскую арію, какъ вамъ.

— А-а! дядя! — отвчалъ Гэй. — Вотъ не ожидалъ-то!

Мистеръ Диксонъ захохоталъ, заговорилъ что-то о счастливой встрч, о концерт, о своей жен и дочери, но такъ безтолково и спутанно, что Гэй, подозрвая, что онъ пьянъ, — желалъ только поскоре отъ него отдлаться.

— Гд вы живете? спросилъ онъ, — я завтра навдаюсь къ вамъ.

Дядя опять понесъ какую-то ахинею и, отправившись рядомъ съ Гэемъ, все твердилъ, что онъ простой, откровенный малый, который не любитъ ничего скрывать, и что онъ наврно знаетъ, что Гэй богатъ, какъ Крезъ.

— Если вамъ что нужно, говорите прямо, — возразилъ, наконецъ, Гэй.

Диксонъ началъ разсыпаться въ благодарностяхъ.

— Полноте, я еще ничего вамъ не общалъ, — замтилъ съ легкимъ нетерпніемъ Гэй. — Разскажите обстоятельно, что вамъ нужно, я по крайней мр увижу, въ состояніи ли я для васъ что-нибудь сдлать.

— Какъ! всплеснувъ руками, воскликнулъ артисгъ:- да разв есть вещи, которыя бы наслдникъ Рэдклифа не былъ въ состояніи сдлать?…

— Я вамъ сказалъ, одинъ разъ навсегда, что въ настоящее время у меня въ распоряженіи очень небольшая сумма денегъ. Тсъ! ни слова больше! остановилъ Гэй дядю, ввернувшаго какое-то рзкое замчаніе на счетъ самовластія опекуновъ.

— Какъ это вы переносите? твердилъ неугомонный Диксонъ. — Разв нтъ другаго пути, чтобы достать денегъ? Объявите, что вы желаете занять: да васъ ростовщики будутъ на колняхъ умолять, чтобы вы у нихъ взяли хоть все состояніе, до послдняго фартинга, лишь бы захватить васъ въ свои руки.

— Мн довольно того, что я имю, — холодно сказалъ Гэй.

— Дуракъ же ты посл этого! хотлъ было грянуть дядюшка, но во время удержался.

Все дло объяснилось слдующимъ образомъ. Диксонъ проигралъ такую сумму денегъ, которую, безъ чужой помощи, ему заплатить не было возможности.

— Вс узнаютъ о моемъ позор! восклицалъ онъ въ отчаяніи: — моя репуіація, мое мсто — все погибло!

Гэй молча слушалъ его. Онъ не хотлъ дйствовать по первому влеченію и ршился дома обдумать вопросъ.

— Не знаю, могу ли я васъ выручить, — сказалъ онъ — во всякомъ случа, подумаю. Дайте мн время!

— Время! Но вдь я погибну, пока вы будете раздумывать.

— Я понимаю, что долгъ долженъ быть немедленно заплаченъ, — возразилъ Гэй. — Вашъ адресъ?

Диксонъ назвалъ улицу и No дома.

— Завтра вы отъ меня получите отвтъ. Теперь ничего не могу сказать положительнаго. Прощайте! сказалъ Гэй уходя.

Дорого бы заплатилъ Диксонъ, чтобы угадать мысли племянника, отложившаго свою помощь на завтра; но чувствуя, что Гэй послдняя его надежда, и что онъ рискуетъ потерять ее, онъ молча раскланялся и удалился.