Наследник поручика гвардии

Успешно закончившийся хитрый поединок у Гагр с турецким броненосцем еще выше поднял его авторитет в среде офицеров Черноморского флота, а благодарственная телеграмма полковника Шелковникова стала бальзамом на душу для вице-адмирала Аркаса. Аркасу очень редко приходилось получать подобные сообщения от командования сухопутных войск. Он, конечно, знал, что об этом эпизоде обязательно будет доложено государю, и его душа прямо-таки пела: Черноморский флот, несмотря на всю свою немощность, все-таки действует, помогая сухопутным войскам ковать победу над неприятелем!

Теперь даже так называемые «доброжелатели» вынуждены были признать, что «Константин» в умелых руках его командира является эффективным средством в борьбе с турками на море. В связи с этим Макаров получил относительную свободу действий, и сумел как нельзя лучше воспользоваться этим благоприятным обстоятельством.

Он, как всегда, для принятия решений по дальнейшим действиям собрал в своей каюте «военный совет».

– Есть сведения, что в Сухум-Кале находятся неприятельские броненосцы. А посему предлагаю направиться туда для их атаки.

Офицеры возбужденно пожимали друг другу руки, высказывая тем самым единодушное одобрение предложения командира.

– Предлагаю также провести минную атаку в ночь с 11 на 12 августа, когда ожидается лунное затмение, дабы воспользоваться им для обеспечения скрытности и неожиданности нашего нападения.

– Это вы очень здорово придумали, Степан Осипович! – воскликнул лейтенант Зацаренный.

– Благодарю за поддержку, Иван Кузьмич, – улыбнулся Макаров. – Однако должен предупредить вас, что атаковать неприятеля будем только буксируемыми минами.

– Отчего же, Степан Осипович?! – удивленно, с обидой в голосе воскликнул лейтенант Шешинский. – Ведь и «Чесма», и «Синоп» вполне готовы к атаке минами Уайтхеда!

Тот понимающе посмотрел на него:

– Дело в том, Владимир Аркадьевич, что Сухумский рейд довольно мелководен и ввиду этого не пригоден для использования самодвижущихся мин. Я вполне разделяю ваше разочарование, но их пусковые установки с этих катеров для предстоящего похода придется все-таки снять. Пока, разумеется. До лучших времен, – уточнил он. – Вопросы есть, господа офицеры?

Со своего места поднялся лейтенант Рождественский, командир большого номерного катера.

– Выходит, Степан Осипович, что я опять остался не у дел?

– Выходит, что так, Дмитрий Львович. Вы же помните, что когда мы на «Константине» вышли в поход к Гаграм, то нас двое суток трепал такой жестокий шторм, что ваш катер, если бы он шел на буксире, пришлось бы волей-неволей затопить самим. А ведь до Сухума идти еще дальше.

– Не унывайте, Дмитрий Львович, – сочувственно добавил Зацаренный. – Вы у нас будете вроде как резервным командиром. Если кого-нибудь из нас, не дай бог, зацепит, вы тут как тут его сразу же и замените.

Рождественский уныло улыбнулся:

– Скорее вы, Иван Кузьмич, сами кого-нибудь зацепите, чем вас, – и обратился уже к Макарову: – А вообще-то с потерей катера Пущина со всей его командой я, Степан Осипович, как бы осиротел.

– Не в бирюльки играем, Дмитрий Львович, а делаем общее дело во славу нашего Отечества! Каждый на своем месте! – строго ответил тот. И тут же улыбнулся: – Вам ли обижаться, лейтенант?! Свой орден за успех у Сулина вы уже получили в отличие от других менее удачливых командиров, – он уважительно кивнул на крест Георгия IV степени на его шее. – Так что все по справедливости, Дмитрий Львович. Все свободны, господа офицеры!

* * *

К Сухуму подходили со всеми мерами предосторожности. В шести милях от берега застопорили машину и спустили катера на воду.

– С богом, господа командиры! – напутствовал Макаров. – Старшим назначаю лейтенанта Зацаренного. Подойдя к рейду, застопорьте машины и ждите. Как только диск луны покроется тенью, начинайте атаку. А по моему сигналу немедленно возвращайтесь к «Константину»…

Катера встали, сгрудившись у «Чесмы». В призрачном свете полной луны были видны силуэты броненосцев, стоявших на якорях на рейде.

Наконец на лунный диск стала наползать тень. Через некоторое время ночное светило приняло бронзовый оттенок, и Зацаренный махнул рукой. Катера, набирая полный ход, устремились в атаку.

В это время на берегу, как назло, где-то вспыхнул пожар. Он осветил катера. На кораблях объявили тревогу, загремели орудийные и ружейные выстрелы.

«Синоп» первым подскочил к самому крупному броненосцу, круто развернулся и, подведя под него мину, подорвал ее. Поднялся огромный столб черной воды.

– Похоже, взрыв пришелся под угольную яму! – азартно крикнул лейтенант Шешинский боцману, уводя катер от атакованного им корабля.

На броненосце заметались люди, многие из них стали в отчаянии бросаться в воду…

От близких и сильных взрывов на рейде поднялось волнение, и волны начали захлестывать беспалубные катера. Вокруг плавало множество обломков, среди которых приходилось стремительно возвращаться назад.

* * *

Команды катеров на «Константине» встречали криками «ура!». Поднимавшихся на палубу возбужденных и радостных моряков обнимали, поздравляя с очередной победой.