Наследники

Эдвин, напротив, загрузился и не представлял, как познакомить меня с семьей. Он вернулся домой за полночь. Элис в гостиной листала свадебные журналы и с трудом доедала последний кусок шоколадного пирога. Проглотила, положив руку на грудь. Эдвин удивился. Сладкое было злейшим врагом его невесты.

— Ты вернулся?

— Да, я спать.

Больше Элис не задала ни одного вопроса, как и он ей.

Утром я получила короткое сообщение — «нужно уехать».

Альберта. Наследница

Папа отвлекся от экрана ноутбука, стянул с головы наушники и сердито заявил, что не выйдет из комнаты, пока его дом не покинут гости, которых он не звал.

— Морган и Фома останутся ночевать, — возразила я.

— Тогда появлюсь в гостиной ночью, — папа нажал клавишу «ввод». Картинка на экране сменилась — стала цветной, красочной. В углу замелькали рекламные объявления. Я услышала мотив мелодии из ресторана. Только с искаженным и противным звуком. Я была зла на него, но стояла у стенки и не шевелилась. А он водил мышкой по бархатистому коврику. Открывал программы, добавлял куски, вырезал, мелодия менялась, звучала еще хуже, противнее, но ему нравилось — он удалял первоначальные варианты. — Когда «друзья» уснут, — неожиданно добавил папа.

— Заскучаешь в одиночестве.

— Включу телевизор.

— Сомневаюсь. Не сможешь усидеть в четырех стенах, когда в этот дом войдет Мон! Не устал притворяться?

Папа вздрогнул. Его скрюченные пальцы зависли над клавиатурой.

— Ты как с отцом разговариваешь?

— На языке правды.

Он опустил руки и сказал устало, безнадёжно:

— Всё, иди. Не мешай. Справишься сама.

— Запомни. Для всех ты мой друг, приятель…

— А ну повтори? — переспросил он.

Я сжимаю, сдавливаю металлическую ручку и не могу повернуться… Произнести важное…

— Ты не ослышался, папа. Если признаюсь, что «Анри-легенда» мой отец, то придётся говорить и о маман. Доходит теперь?

— Мне казалось, вы с Эдди устали от сказок. Напомнить, что было в школе?

— Не стоит. Я сделаю, что предназначено и найду выход. С тобой или без!

Я закрыла глаза руками и притворилась, что собираюсь плакать. Папа как будто не замечал моих театральных жестов.

— Иди уже, — без эмоций произнес он и включил свою мелодию. Искаженную. Откинулся на спинку стула и застучал ногой в ритм, который раздирал своей ненормальностью и нелогичностью мою душу. Я боялась отойти от двери. А мысленно, все же дотянулась до кнопки «выключить» и, кажется, нажала…

— Мне нужны деньги, — вдруг сказала я, опустив руки с глаз. Даже уголки не покраснели.

— Напоминаю, мама не выгоняла тебя. Ты ураганом влетела в мою жизнь, сознательно заявилась менять мой мир, пригласила друзей, обманула их. Удачи с работой…

— Ты хочешь, чтобы я натирала до блеска деревянные столы, мыла кружки из тонкого фарфора с узорчатыми ручками, била овальные блюдца, принимала заказы у подвыпивших болельщиков, если смена совпадет со временем проведения футбольного матча? Вообще, мой друг играет песни Группы в баре. — Я задумалась. Жаль, папа не видит серьезности на моем лице. — И неплохо зарабатывает. Роль белоручки досталась несравненной мисс Элис.

— Не язви.

— Сам вынудил.

— Деньги оставлю у рамки с фотографией Эдди. Утром возьмешь, — стальным голосом доложил папа и закрыл уши черными бобинами. Я перестала слышать его музыку. Выбежала из спальни, хорошенько хлопнув дверью, затем вытерла рукавом вязаной кофты теперь по-настоящему текущие слезы.

К полудню явились остальные гости. Друзья папы изменились внешне — их лица осунулись, в волосах проступила седина, а губы покрыла едва заметная корочка. Но глаза! Они оставались живыми! Мон появился на ступеньках крылечка в заношенной куртке, узких штанах и ботинках на платформе. На голове Дона красовалась ужасная кепка с вдавленным козырьком, а джинсовое колено семьянина Фелла украшала круглая заплатка, обмётанная бордовыми нитками.

— Где о …? — поинтересовался Мон, заметив меня. Я перебила его. Приложила палец к губам. Мон подошел ближе, и я шепнула:

— Не уверена, что папочка сегодня спустится. Друзья не знают, что мы родственники. Может, вы поговорите с ним?

— Хорошо, солнышко. Проведу поучительную беседу с «милым засранцем», моим другом. Вызвал нас всех, на носу фестиваль, между прочим, и в кусты. Нет, помнится, я добился своего, ведь так, старина Дон? — Дон вздрогнул от тяжелого хлопка по плечу. — Голос старика Анри можно послушать два раза в месяц в баре.

— Да… Я только начал строить гениальные планы, сбежал из корпорации, где стучал на пластиковых барабанах у всяких Пышечек и Юшек… Тарелки! — простодушно воскликнул Дон и потёр хлипкие ладони от удовольствия.

— Дядя Мон, можно вас на пару слов?

— Конечно, золотко, — друг папы последовал за мной. — Не верится как-то, что папашу твоего не тянет в родные пенаты, — приговаривал он. — А это что за хмырь? — Мон кивнул в сторону «учителя», стоявшего в одиночестве возле стула с кривой спинкой.

— Преподаватель на моем курсе. Журналист.

— Ты учишься? — насторожился Мон.