Наследники

— Рада за тебя, — бросила я в ответ, — что понял сам и избавил от подбора красивых и лестных слов для моего расставания с тобой!

— Ты пожалеешь, что посмела перейти мне дорогу.

— Это. Я. Вас. Всех. Уничтожу.

— О чем ты? — Пен отпустил мое покрасневшее запястье.

— Новости не читаешь, дорогой?

Ярость медленно сползла с его губ, лица. Щеки выпрямлялись, лоб разгладился.

— Премьер…

— Меня и Клауса с позором депортировали из Южной Страны. А он… Покорно шел за ними и смотрел.

— Клаус?

— Нет…

Не раздеваясь, я повалилась на диван и закуталась в любимый плед. Чуть позже вызову помощницу Энни, и она принесет успокаивающий чай, а я буду вдыхать аромат и смотреть в окно. Возможно увижу, как мой садовник в грязной робе будет толкать тележку с землей. Или как мой охранник в шерстяной шапке с нежеланием выйдет из кособокой будки проверить у посетителя документы, потому что визит случится в день, когда по телевизору будут транслировать в прямом эфире финальный матч за звание чемпиона. Или как у крыльца остановится моя лакированная машина. На ступеньках будет стоять мой Анри… Возможно я увижу новый план спасения, возможно отступлю и сбегу. На Остров. И никто не найдет. Он спрятался, почему я должна думать, как спасать семью. Оберегать нас от позора и разорения?

— Твой муж? — голос Пена прогремел как раскат грома в грозу. Но у меня хватило сил лишь прошептать.

— Оставь меня.

Пен вышел, а я закрыла глаза. Плед запутался в ногах, и я без конца дергала его. Лишь бы Энни не струсила…

— Но он не дал ответ!

Я вскочила. Бабушка не простит, если я отступлю. Трубка городского телефона лежит на столе. Я смотрю на выпуклые кнопки и вспоминаю сочетание цифр в номере моей Энни.

— Клаус, зайди!

— Есть, — голосом военного доложил мой охранник.

— Пришел в себя?

— Энни не объявлялась, — подобно роботу отчеканил он.

— Привет, — Жасмин зашла в комнату без стука. — Узнала, что ты прилетела и сразу с новостями. А твой где? — с иронией поинтересовалась она. — В спальне ожидает?

— Пен «не мой» и никогда им не был. Нет времени рассказывать, я встречалась с моим Анри. Бумаги он не подписал. Вся надежда на мою Энни.

От удивления Жасмин уронила папку. Бумаги посыпались на пол. Я помогла поднять их.

— А меня, значит, не пустили пограничники. Вот, читай…

— На стол положи.

— А чем муж твой занимается у соседей?

— Играет как лабух в баре. Говорит, у меня в стране первый же цензор отправит диск в мусорную корзину. Великий и ужасный Пен спит с новыми законами под подушкой, раздумывая, кому бы еще отомстить. Глупец!.. — Я постучала костяшкой пальца по деревянному подлокотнику и сказала более задумчиво. — Ну да.

Жасмин, прислушиваясь к нелепым глупостям, которые я несла, хотела озвучить что-то важное, засевшее у нее в голове, но промолчала. Я коснулась кружевной шторы, спадавшей с карниза. Меня заинтересовала вышивка ручной работы.

— Гроза надвигается, — тихо пробормотала я. — Гром и молнии на темно-фиолетовом небе. С юга летит ураганный ветер. Железные конструкции почти рухнули… Мой музыкант перестал петь… Техника придавило чем-то… Крики… Люди с головой кутаются в промокшие дождевики и бегут по сырому полю…

— Замолчи! — воскликнула Жасмин, и тут же руки на колени положила.

Но я не думаю ругать единственную мою подругу. Просто смотрю на нее и вспоминаю как на картинах моего Анри я с небывалой легкостью ухватываю с неба черные нотки в воздушных облаках.

— Чувства подсказывают, что моему сыну будет нечего передавать. Премьер расправится со мной много раньше…

Жасмин перебралась в любимое кресло бабушки, а после истошно закричала, словно это она теряет семью, а не я.

— Не посмеет, слышишь? Надутый высушенный индюк! Силенок не хватит…

В кабинет без спроса влетел мой бедный Клаус — в новом костюме и с царапинами, синяками, пластырем на лбу.

— Что случилось? — охнула Жасмин и сунула в карман пиджака фотокарточку пятилетней дочки. Ее дочки… Хоть бы раз показала, как выглядит ее ребенок…

— Рабочие издержки, — отчеканил Клаус и занял любимую позицию у камина.

— Оставь нас, — громко приказала я. Жасмин поспешно вышла, а я засыпала покалеченного Клауса новыми поручениями.

— Операция пройдет безопасно и эффективно, — доложил он. В этот раз мой охранник готов пойти до конца, чтобы поведать утром новости, которые я желаю услышать. Только вот придется вновь пожертвовать встречей с сыном и отцом. Энни вернется и придет в ярость — в его подчинении сотни людей, десятки руководителей. Но преданный бабушке Эдвард учил единственного сына контролировать исполнение важных поручений самому, и по-другому Клаус не мог, как бы ни жаловалась на отсутствие личной жизни его жена.

Криста. Студентка