Наследники Белого слона

Очкарик, сжав зубы, пригнулся к рулю. Раненый темнокожий в забытьи валялся на заднем сиденье рядом с Джемом, голова его сползла почти на дно машины. Джем высунулся в окно и снова выстрелил. Раздался оглушительный трубный рев. Гигантская махина нагоняла их – они ощущали, как под её ногами содрогается земля. Горящий огнём глаз вдруг оказался совсем близко – Джем прицелился и выстрелил несколько раз. Чудовище исторгло вопль боли и тут машина подпрыгнула на ухабе, темнокожий ударился головой о дно и очнулся, но чёрная громадина уже исчезла.

– Куда делся этот чёртов переросток? – еле выговорил Джем. – Неужто я его подстрелил? – язык отказывался ему повиноваться.

– Угу… – отозвался Очкарик, его голос немного дрожал. – Не забудь при случае вернуться за трофеем…

– Да иди ты!

Пленник снова потерял сознание.

Вернувшись в город, они оставил его у ворот больницы Св. Луки. Отъехав квартал, Очкарик позвонил из таксофона в приемный покой.

– Зря ты, – упрекнул его Джем, ждавший все это время в машине, – они наверняка фиксируют все звонки. Сверят записи с камер и вычислят твою машину!..

Но Очкарик только грязно выругался.

Сам он не захотел обращаться за помощью, определив, что пуля прошла навылет, а лечиться он привык самостоятельно.

***

…Мраморные колонны уходили ввысь – туда, где алмазными искрами сверкали глыбы хрусталя. Огромный зал был полон. Тихие скользящие шаги и приглушенный говор сотен гостей создавали строгую торжественную атмосферу. Все чего-то ждали… Вдруг над головами собравшихся пролетел шорох: "Королева!.. Королева!.." Распахнулись высокие, облитые позолотой, двери, и Её Величество стремительно вступила в Тронный зал.

– Господа! – воскликнула она, останавливаясь посреди почтительно расступившейся толпы и обращаясь ко всем сразу. – Дракон… Егеря видели его на днях в лесах на востоке. Он движется к Городу.

Кавалькада тяжело вооруженных рыцарей выехала из главных городских ворот на закате. Багровый глаз солнца смотрел им вслед.

Спустя три дня королевское войско пересекло равнину и углубилось в дремучие, нехоженые леса. Им удалось выкурить Дракона из леса и загнать его в горы, где он застрял в слишком узком для него ущелье. Говорили, что его негодующие вопли и грязная брань были слышны на десятки миль вокруг.

Я же всего этого не видела, опростоволосившись, как всегда: отбилась от охотников, потеряла лошадь, и вот уже второй день скиталась по топкой болотистой местности, поросшей осокой и камышом.

Выбившись из сил, я присела прямо на мох маленькой, изумрудного цвета, лужайки. Зверски хотелось есть, а ещё больше – пить. Вдруг мне почудилось, что я тут не одна. Оглядевшись, я приметила чью-то зеленоватую, в пупырышках, морду. Она выглядывала из какого-то подобия норы, сложив перед собою ручки, и очень походила на суфлера в будке.

– Эй! – позвала я. – Иди сюда…

– Чевой-то? – благожелательно отозвалась морда, не двигаясь с места. – Мне и отсюда хорошо видать…

– Как бы мне попасть обратно в Город?

Морда призадумалась.

– Отсюда через болота, да там еще дня четыре ходу… Я бы тебе показал тропку, да темнеет уже, а по ночам здесь много всяких шляется, которым всё равно кого есть. Но, ежели хочешь, могу подыскать хорошее местечко для ночлега…

Выбирать не приходилось.

Морда с громким хлюпом вылезла из своей норы, точно пробка из бутылки, и поскакала впереди, показывая куда ступать. По виду мой новый приятель напоминал огромную, примерно мне до плеча, жабу.

– Я буду Чичимор, – сообщил он на ходу, смешно поднимая в стороны длинные перепончатые лапы и шлёпая ими по грязи.

Вскоре мы выбрались на просторное сухое место, где стояло несколько травяных хижин. Рядом паслись хулиганистого вида козы. Чичимор подошел к одной хижине и нырнул в её душную глубину.

– Ты ещё дрыхнешь, бесстыжая?! – услыхала я его возмущенный голосок.

Из хижины выплыла, колыхаясь, необъятных размеров зелёная квашня. На её макушке прилепились две тоненькие, кое-как заплетённые, белесые косички. С трудом разлепив выпуклые блестящие глазки, квашня с любопытством уставилась на меня.

– Сестрица моя, – торопливо представил квашню Чичимор и, обращаясь к ней, пригрозил: – Вот подожди! Заведу тебе корову – будешь на заре подыматься!

– А у ме-еня… – невозмутимо зевнула сестрица, – …и ко-ро-о-о-ва будет поздно встава-ать… – и, как ни в чем не бывало, удалилась обратно в хижину, и вскоре оттуда донесся могучий храп.

– Через нее жениться никак не могу! – пожалился пупырчатый. – Положено сначала её замуж выпихнуть, да кто же такую возьмет!..

Ночью на болоте звенели комары, пели лягушки. В хижину неожиданно сунулась было чья-то длинная зубастая голова, перепугав детишек. Взрослое население хижины переполошилось, и вооружившись дрекольем, с помощью соседей изловило нахала.

– Вот, – поутру радостно объявил Чичимор, – на нём и поскачешь – домчит как вихрь!