Наследники Дерсу. Пасека

Хитрецов, таких как Фёдор, он презирал, но то, что давала природа по заслугам за приложенный труд, за умение разводить пчёл, можно и нужно брать столько, сколько даётся. Ведь не каждый год урожайным бывает, значит надо иметь запасец мёда на неурожайный год, а не кормить пчёл сахаром. Но и это не всегда удаётся.

От выбранного места зависело, пойдёт ли весь год насмарку или не зря кормил мошку с ранней весны, переживал неудобства, одиночество, не спал ночами, отпугивая медведя. Пётр Иванович вздохнул.

«А ныне год выдался, похоже, урожайный, – размышлял Пётр Иванович, – и даёт матушка-природа возможность восполнить все прошлые затраты. А тут ещё и Лену замуж выдавать… Не помешало бы для молодых постараться, приобрести в подарок мебель, холодильник, телевизор».

– Знать бы, что под старость пчёлами займусь, засадил бы возле дома распадок липами, за это время они бы и выросли, и зацвели.

– Так липа липе рознь, сами знаете. Все на юг едут, где широколистка, и мы за тем же. Или у нас на севере она тоже есть?

– Есть по ольгинской дороге, но мы туда двадцать пятого июля поедем, а здесь она раньше начинает цвести. Вот и вози улики с места на место. А ведь сколько медоносов у нас!.. Бархат, к примеру. Мёд с него дороже, чем липовый, на экспорт идёт. А ещё клёны разных видов, ивы, аралия, элеутерококк.

– А ивы почему?

– А есть и медоносные деревья. Их бы рассаживать черенками по берегам речек, у пасек. Двойная польза. И берега закреплять, наводнения-то у нас частенько бывают, и мёд.

– Об этом пчелосовхоз пусть позаботится.

– А есть ещё у нас чозения, тоже ива, сохранилась со времён доледникового периода, высотой, что кедр, огромное дерево.

– Прекрасное дерево! Я весной обратил внимание, когда ещё снег лежал, что ветки мелкие все красные.

– И лесхозу можно было бы иметь свои пасеки.

– Земляк мой Кутелев о том же на комсомольском собрании выступал, цех ширпотреба надо расширять.

– Правильно говорит. Продснаб, к примеру, в Тетюхе после войны держал две с половиной тысячи ульев пчёл. Так мёд получался дешевле сахара, в каждом магазине, бери – не хочу.

– А сейчас как?

– Видать, у руководителей энтузиазм закончился. Да и народ, что приезжает сюда жить, больше к сахару привычен. А куда столько мёда девать? Во Владивосток отправлять? Неувязка, короче, какая-то выдалась. Да и случай был. В Партизанской пади повадился медведь улья воровать. Пчеловод и пожаловался начальнику: «Что делать?», а тот и посоветуй ему: «А ты возьми и напои медведя медовухой, вот и отвадишь». Пчеловод так и сделал. Да не тот резон получился. Разбушевался пьяный медведь да улья на пасеке повалял, а какие и разломал… Но ничего, – он подмигнул Сергею, – станешь лесничим, может, сам займёшься за медоносами ухаживать да разводить.

На капоте ярко-вишнёвого «Запорожца» играли солнечные блики, и Сергею показалось, что и сам Пётр Иванович сиял, довольный хорошим летним днём.

– Пётр Иванович, – спросил Сергей, – а за что орден?

– После войны вручили. Как говорится, нашла награда героя. Посмертно наградили, оказывается. Тогда, под Керчью, насмерть стояли, я один остался. Не знаю, как и выжил.

– Что, и такое бывает? – Сергей словно увидел его первый раз.

– Бывает. Русского солдата не так-то просто в землю упрятать. Ездил как-то на встречу фронтовиков в Керчь и на памятнике погибшим свою фамилию увидел рядом с именами друзей. Председатель исполкома сам показывал город. Красавец, на берегу моря. Юг, одним словом. «Переезжай, – говорит, – квартиру выделим».

– И что ж не поехали?

– Так как поедешь? Тут прикипел. Родился здесь, вырос. Город не для меня. Здесь вольно, тайга, море рядом, Японское, такое же синее. Нет, моя родина в Приморье. Здесь могилы родителей, дедов. Да и зачем бы я ехал к своей братской могиле на жительство? Чтоб меня у памятника по праздникам детям показывали как легенду, живую память о войне? Вспоминать всякий раз о боях, как друзья на глазах погибали, и ворошить на сердце раны? Ну, и сколько бы я так протянул? Да и климат нам под старость никак нельзя менять. Все, кто уезжает на запад, долго там не живут. Питание там другое и климат не тот, что у нас. Уезжают, бывает, люди, а там не приживаются. Молодым куда ни шло, организм посильнее. Но Приморье тоже кому-то обживать надо. Может быть, ты слышал да и на карте, наверное, видел: у Богополья распадки Ломакина и Деревянкина обозначены. Вот то и есть моя малая родина.

– Лена мне говорила. А про Попполитова что вы знаете? Говорят, среди первопоселенцев богатый человек был. В честь него посёлок Кавалерово назван.