Наследники Дерсу. Пасека

– Пётр Иванович, понятие «богатый», как и «правда», в разные времена у каждого человека своё. Для кого-то хозяин – было же такое! – трёх коров да пары коней – уже кулак, богач. А сейчас? Кого считать богачом? Разница в зарплате у директора и рабочего не такая уж и большая. У секретарши, медсестры, техника, конечно, невелика, но и в бедные записывать рука не поднимается. Либо учись в институте, либо домашнее хозяйство заводи! Кто мешает? Живи на всём своём.

– Так сколько времени утекло с тех пор. Государство на ноги встало. Если бы не расходы на содержание армии и гонку вооружений – строили бы фабрики и заводы выпускать холодильники, телевизоры, мотоциклы, жили бы богаче. А то, о чём ты говоришь, было в тридцатых годах: тогда из зависти простые крестьяне врагами становились. Донос напишут на соседа, его репрессируют, а добро остаётся. Пашню можно прибрать к рукам, домишко, лошадь, корову, инвентарь. Даже одежду. Голодные годы. Нищета. В городе комнату или квартиру.

– Кто бы мог подумать, что командир партизанского отряда, один из тех, кто устанавливал советскую власть, погибнет от рук сотрудника НКВД, представителя советской власти! Не могу себе такое представить, – задумчиво произнёс Сергей.

– Так время такое было. Сейчас всё иначе. Навели порядок. В партийном билете что написано? Коммунист – ум, честь и совесть нашей эпохи. Как будто ориентиры расставили, вехи такие, чтобы до коммунизма добраться. Но на практике получается, как Сталин сказал: «Планируем на бумаге, а ездить приходится по ухабам». Ну, может, когда и построят дорогу в светлое… то самое… будущее. А какое оно? Человек различает предметы на расстоянии восьми километров, пока не дойдёшь туда – нового не увидишь. Так и с коммунизмом. Доживём, как сейчас говорят, до развитого социализма, может быть, а там видно будет…

– А что это за мужчина приходил к вашему другу Никулину?

– Да это сосед его Сергей Пушкин. Работает на пилораме рамщиком в лесхозе, живёт один в землянке, на окраине леса, рядом с пилорамой. Печь сложил и зимует. А семья – жена и сын – в посёлке, в старом Шумном, что на берегу реки. Мужик интересный. О звёздах всё знает. Может часами рассказывать.

– А я подумал, что он пошутил, когда Пушкиным представился. А он стихи пишет?

– Да кто его знает.

– Откуда он взялся в глухомани такой?

– Его отец, потомок по линии младшего брата Льва Пушкина, генерал-губернатор до революции, когда колчаковцы отступали, во Владивосток приехал. Отсюда путь один – за границу, боялись мести народной. А те, что решились остаться, скрывали своё происхождение. Другие по сёлам прятались или в тайге. Оседали и старались быть незаметными для власти. За Самаркой есть поселение Шабаново. Шабанов – полковник, адъютант генерал-губернатора Амурской области. Жену графиню с собой привёз, увёл у своего командира, генерал-губернатора. Построил дом в глухомани, затаился. У хунхузов корни женьшеня отнимал. Понятно, как. Выследит и убьёт. Свою плантацию посадил. А кто честно служил советской власти, те под своими фамилиями оставались. Я встречал и Нарышкиных, и Румянцевых, и Мазепу, и Меньшиковых, и Галицких. А в Находке живёт потомок Романовых, из великих князей, по линии брата царя Николая, великого князя Сергея. Так что Приморье стало пристанищем и родиной для многих людей голубой крови, потомков великих фамилий, оставивших свой след в истории России.

– А Пушкин Сергей в землянку забился. Уехал бы на жительство во Владивосток. Ему-то чего бояться? Дальний родственник великого русского поэта. Иначе бы судьба сложилась.

– От страха он здесь. Напуган. В гражданскую войну их семья уехала в Японию. Да вернулась во Владивосток. А в пригородном поезде, уже при советской власти, мародёры убили отца на глазах у детей. Каково им было? Бродяжничали, попали в детдом. Детей дворян в институты не принимали, пришлось нашему Сергею рабочую профессию осваивать.

– Да, судьба трагична. А известно, где губернатор похоронен?

– До революции кладбище было там, где парк отдыха, через дорогу от Дальневосточного государственного университета. Там же и церковь была, отпевали, хоронили. После революции церковь разрушили. А на местах кладбищ по всей необъятной стране СССР открывали парки культуры и отдыха, скверы, даже дома строили на могилах. Во Владивостоке на мысе Эгершельда тоже кладбище морское было, но за его счёт город расширили. Такова судьба многих могил. У курсантов ДВИМУ имени Невельского в казарме на тумбочке у кровати модным было черепа поставить, которые рядом находили, когда могилы вывозили куда-то на перезахоронение. Экскаватором рыли могилы, гробы разломанные, как мусор, на машины грузили и вывозили.

– А надгробие генерал-губернатора Пушкина не сохранилось?

– Может, какой камень и остался, не могу точно сказать. Сергей-то, тёзка твой, знает, где могилка отца. Рассказывал, что у дороги сразу за оградой, от университета совсем близко. А ты не скучаешь по своим родным? – сменил тему ветеран.