Наследники Дерсу. Пасека

– Обед будет, что надо! Ну, раз сама под колёса попалась, не бросать же её на дороге. Так скажешь Петру Ивановичу. Мяса наварим, попробуешь свежины, остальное в ручей, иначе не сохранить.

Фёдор изучающе глянул на серьёзное лицо Сергея.

– Да не ершись ты, старик, коза – мелочь. А пантовку взять? Из-за двух рожек в несколько килограммов мясо убитого быка в тайге бросают! Панты всё окупают. А мясо тигр да медведи подберут. Весной – лутай, не слышал о таком?

– А это что?

– Матку, изюбриху, убьют по весне, а зародыша на лекарство продают китайцам. Так что не бери в голову. Наплюй и забудь.

Он примирительно хлопнул по плечу Сергея.

– Поживёшь тут – не такое увидишь. Привыкнешь. И директор твой давно к тайге прилабунился.

«Да… ситуация у меня не из весёлых, – подумал Сергей. – Вмазать бы ему, чтоб надолго запомнил. Да только есть одно обстоятельство: он разве один такой? Зверпромхоз лицензии на отстрел зверей выдаёт в охотничий сезон, зимой. Сейчас у диких коз молодняк ещё неокрепший. Дикость это. Культуру бы охоты и рыбалки привить, как у немцев, они себе такого не позволяют. Надо будет с ним поговорить на эту тему».

За окном в ночных сумерках мелькали деревья. Бледная луна то и дело скрывалась за островами туч и, качаясь над сопками, плыла следом, звёздная вечность баюкала всех.

– А тебе самому не приходилось весной маток убивать?

– Всякое бывало, – и, помолчав, добавил: – я же знаю, что ты обо мне думаешь. А мне наплевать! Думай на здоровье! Один раз живём: надо всё успеть. И мяса запасец иметь, и денежек на мёде заработать. Пока ты мыслями исходишь, свою девичью честь бережёшь, знаешь, сколько мёду я сдал? Больным людям! За деньги, конечно… Так что пользы от меня больше, чем от чистеньких болтунов. Представь: пчеловоды-любители в прошлом году мёду собрали больше, чем совхоз. У них там «сложные погодные условия» и прочие причины, а у нас мёд!

– Это как понимать? – Сергей оживился и, откинувшись на спинку сиденья, глянул на разгорячённое лицо Федора.

– А как хочешь.

– Частники выгоднее для государства?

– Мёд делать – не дырки на станке сверлить, – поучал Фёдор, – тут особый подход к делу нужен, тонкий. Чуть недоглядел – и погибло дело. Биологический цикл! – Фёдор чуть помолчал, смакуя подвернувшееся учёное слово. – Выдержка, как по программе, нужна. А в пчелосовхозе то мужика уволили за воровство, то машины нет, то ещё какая холера, но зато, как положено, все зарплату получают вовремя и живут спокойно. Что ни год, убытки в миллион, и хоть бы хны. А у меня семья пчёл пропадёт, я места себе не нахожу.

Уверенность и наглость Фёдора раздражали.

«Про пчелосовхоз он перегибает: у каждого частника по двадцать ульев, а в совхозе сто пятьдесят на пчеловода с помошником, и зимуют пчёлы на меду. А душа у руководителей за дело болит и в совхозе у каждого. Ещё и райком партии с директора спросит по полной программе. Не очень-то расслабишься. С меня и лесничий, и директор спрашивают по десяткам позиций месячного плана. И вечером думки, и ночью, бывает, проснёшься: как из ситуации выходить? – Сергею захотелось остановить машину и пойти пешком, он приоткрыл форточку, тёплый воздух пахнул в лицо, полетела мошка, попадая в глаза и нос, пришлось закрыть. – И насчёт хозяина. Важно, кому что от природы дано, какое в детстве воспитание получил, как в школе учился – хорошо или плохо, как профессию освоил или специальность. Приучил папа к труду, значит, вырастет хозяин, а лодырь или вор, если привыкли жить на готовом – их хоть в Африку, где бананы, и там им нагнуться будет лень. Яблоко от яблони недалеко падает».

– Вот тебя взять: ты хозяин, трудоголик. Машина всегда на ходу? Пасека? Не хуже, чем у других? Пчела здоровая? Ты бы и на казённой пасеке пчеловодил, как надо.

Фёдор снисходительно, как незрелым яблоком угостил из своего сада, глянул на Серёгу.

– Так что ж пчеловоды там не держатся? Отвечаю. Там нервотрёпка. Экономистов, бухгалтеров развелось больше, чем пчеловодов. И чем больше начальства, тем меньше порядка.

– Всё ты преувеличиваешь, шёл бы тоже учиться в техникум. Предприятия создаются по нормативам. Директор, зам, экономист, два-три бухгалтера, начальники цехов, бригадиры, рабочие. План таков, чтобы деятельность себя окупала. А при Сталине было ещё интересней. Статуправление подаёт заявку, что нужен такой-то бытовой предмет, например швейные иглы, в том числе и цыганская игла самых больших размеров, и иглы для граммофонов. Выгодно это или нет, а создают цех и выпускают иголки только потому, что они нужны, и цена смешная на них – меньше копейки, а износу нет, стальные потому что. Это с приходом Хрущёва начали хозрасчёт вменять, и вымылась вся дешёвая, но нужная продукция. А сейчас наши правители на запад посматривают: почему там всё есть?.. В лесхоз тряпьё по разнарядке приходит из Японии, кедр им поставляем. А кто мешает нам делать товары лучше, чем на диком Западе, и продавать народу за копейки?