Наследники Дерсу. Пасека

– Да вы глаза разуйте, оглянитесь! Таких лазеек, таких дельцов, как вы их называете, как песка на берегу моря. Не хочу быть белой вороной.

– Врёшь ты, Федя, оправдания ищешь.

– А что, гражданская война, что ли? Мирное время. Благосостояние должно повышаться? Должно. Вот и повышают его, кто как может. Все хотят иметь что-то к зарплате. Возьмём Серёгу. Оклад помощника лесничего получает? Получает голый оклад, сто тридцать рублей, а инженер и того меньше, сто двадцать. Что он может с работы утащить? Да ничего. Ручку шариковую. А лесничий или директор уже могут, у них финансы, должности такие. Вот и Серёга тоже мог бы из сахара мёд делать. Что тут зазорного? Его ж не отличишь от нектара: разбавил цветочным – и готов мёд! Ему о будущем подумать пора, деньги не помешают, свой интерес иметь надо. Возьмём меня: я водитель, рабочий. Мастер нарисует мне лишнюю ходку – ему премия. Нужна будет ему машина, я его выручу. Это жизнь. Её в одиночку не проживёшь. И надо либо карьеру делать, либо в рабочие подаваться, так жить легче.

– В одиночку, верно, не проживёшь. А вот был бы полный порядок, как тут, – Пётр Иванович похлопал дружески по крышке контрольного улья, – жили бы не хуже, а главное – с чистой совестью. Заботясь друг о дружке. Гуманно. А зависть, жадность до добра не доведут.

– Так где он, порядок? Для этого все работать должны! Работать! Головой, кстати, тоже! А кому думать остаётся, если инженеры отчётами обросли? Все привыкли к нищете, рубли да копейки от зарплаты до зарплаты считают, и зазорно им в тайге подработать. А на вторую работу не устроишься, трудовая книжка-то одна, второй иметь не положено. Я рабочий! Я себе все уже высчитал и о себе подумал!

– Ну, и чего ж ты мне предлагаешь? – спросил Сергей, задетый за живое Федькиными кивками в свой адрес.

– Сахарный мёд производить? Не стану. А вот четырёхкорпусные улья за зиму сделаю на следующий сезон.

– А ты прикинул, сколько он весит? Двести килограммов! Их только краном грузить! Умный выискался! Не ты первый до этого додумался, а вот как на практике это сделать? Никакой малой механизации нет для пчеловодов. Да и на предприятиях тоже, всё через пупок мужиков да баб достигается.

– Что успею, то откачаю, а остальные корпуса снять – и в посёлок, в бане спрятать до зимы или в омшанике, откачать всегда можно, было бы что.

– Полные рамки с мёдом не возят, плечики обламываются, потому и качают мёд через день. Если только вовсе не качать, чтобы пчёлы воском и прополисом прикрепили рамки к стенкам ульев, тогда ещё спасёшь рамки, но улей даже двухкорпусной с места не сдвинешь. Вот такая проблема есть, особенно для стариков.

– Значит, ещё одну машину пригнать и корпуса отдельно увозить.

– Не закрытые? Пчёл всех растеряешь!

– Что-нибудь придумаю, – не сдавался Сергей, отмечая в Фёдоре опыт и нежелание размышлять, как ему казалось.

– Да что вы прицепились ко мне? – вскипел Фёдор. – Тут у нас комсомольское собрание, что ли?

– Партийное, – усмехнулся Пётр Иванович.

– Вы что, в коммунистах состоите?

– Раз наградили боевым орденом, значит партийный! Знаешь, как в войну говорили? Если погибну, считайте коммунистом. А вот выжил после ранения, значит, и считаю себя партийным.

И Пётр Иванович ткнул себя пальцем в то место на белом халате, где должен быть орден, привинченный к пиджаку.

– Это всё сказки ваши, а я вот возьму и подам заявление в партию. А что? Я рабочий. План выполняю. С начальством без дела не ругаюсь. Увлечение имею, – Фёдор, довольный подвернувшейся газетной фразой, расплылся в улыбке, – пчёл развожу. Это моё хобби. Увлечённый я человек. Потом техникум закончу. Буду жить, как все, карьеру делать. Вот тебе, Серёга, – он обернулся к товарищу, – в партию вступить будет труднее. А лесничим станешь, уже никогда не примут. Места в партии для начальства ограничены, надо, чтоб тебя на самом верху заметили, в райкоме, а ты из леса нос не показываешь. Вот ваш инженер Кутелев статьи в газету пишет, его заметят.

– Наглец, однако, – отметил Пётр Иванович, глядя на расшумевшегося Фёдора. «Изменился-то как? Ведь всё, шельма, понимает, вон куда повернул дело! Видишь ли, белой вороной быть не желает».

– Мне предлагал парторг в партию подать заявление, – ответил Сергей. – Я отказался. Нет желания карьеру делать. Лесничим меня по диплому назначат, а должность директора мне не интересна. Весь день в конторе штаны просиживать, а в лесу бывать только во время отпуска? За план спрашивают сверху, а машины и тракторы не дают… И цех ширпотреба надо бы станками начинить… Тут такой простор, чтобы все дары леса до людей донести! Но у нас же плановая система: если наверху захотят – люди горы свернут, потому как всем миром навалятся, а, пока рак на горе не свистнет, мужик не перекрестится…

– Пока гром не грянет! – поправил Пётр Иванович.