Наследники Дерсу. Пасека

– Там лугов в пойме много, а это пастбище и пашня, корчуй лес и живи. Сейчас посёлка нет: кто в Кавалерово переехал, кто в Кенцухе, кто куда. Одно ровное место осталось, заросло берёзами, но остатки фундаментов кое-где сохранились из камней.

– Слышал, что клад в Лужках остался из икон и утвари церковной…

– Утварь да иконы схоронили в пещере, в горах.

– И никто не нашёл?

– Так кто об этом знает? Жена да её старшая сестра, а та в Томске живёт.

– Не желают дома хранить – в музей бы сдали. Иконы попортятся от сырости.

– Да как найдёшь? Прятали в тридцатые годы, времена суровые были, гонения на попов шли, жена с сестрой тогда девчонками были. Спрашивал я как-то, говорит, что не помнит, сколько времени прошло, а и знала бы – так тоже не сказала.

– Может, искать надо в погребе? Среди фундаментов?

– Кто его знает. Да и кому это нужно?

– А нет ли там сундучка с монетами царской чеканки? Гонения на людей старой веры ещё при патриархе Никоне начались. Не снабдил ли он сотника того деньгой? На дальнюю-то путь-дорожку?

– Про сундук я слыхом не слыхивал. Да и кто ж клад в доме хранит? До греха недалеко. Люди прознают, слухи пойдут, зачем эта головная боль под старость?

– Монеты можно нумизматам сбыть, под старость деньги лишними не бывают.

– Да нам как бы хватает, работаю, пчёлок держу, корнюю, а монеты те, может, копейки стоят, больше разговоров да хлопот.

Сергей представил, как староверы, убегая от царской немилости, из поколения в поколение, зимой по льду рек на санях с детьми и жёнами шли на восток. На лошадях, обозом, с коровами и быками, овцами и курами, запасом сена, ячменя и пшеницы. На лето останавливались подалее от людского глаза, поднимали целину, обживались, готовили припасы впрок и, набравшись сил, вновь снимались с насиженного места. Прошли к верховьям Амура на Дальнем Востоке, против течения по Уссури, а затем поднялись вверх до самого Сихотэ-Алинского перевала. «Чугуевка», «Каменка», «Шумный», «река Сотниковка», «Нижние Лужки», «Рудный», «Кавалерово»… Такие таблички у дороги встречались, когда автобусом ехал из Владивостока устраиваться на работу в лесхоз. А от Лужков оставалось до Японского моря каких-то девяносто километров. На берегу моря несколько семей из Лужков всё же осели, другие пошли дальше – Терней, Амгу, Кхуцин, Единка и далее на север. Но первыми туда прибыли морем спустившиеся до самого устья Амура.

Сергей читал в армии об этом исходе на восток русских людей. Он уже тогда старался запомнить новые для него названия посёлков, сёл, рек и речушек и не ожидал, что будет жить среди потомков русских первопоселенцев и староверов. Он окунулся тогда в новый для него мир, как будто читал книгу день за днём, страницу за страницей и сам был героем этой книги, но, в отличие от автора, творца жизни, не знал, не мог знать да и не хотел знать, что будет, что произойдет с ним завтра.

Сейчас его интересовало прошлое. С чего, а точнее, с кого из первопоселенцев начинается поселение? Отчего некоторые, с одного дома начинаясь, становятся посёлками, городами, а другие растворяются во времени, и от них остаются лишь фундаменты? В лучшем случае могут остаться названия на картах от благодарных потомков.

Поговорив с Казанцевым, Сергей вышел в запустелый двор, некогда бывший садиком у дома: сохранились полусгнившие доски на дорожках, вдоль них росли саженые кусты дикой жимолости. Ягоды её, продолговатые и синие, он попробовал, отметив кисловатый терпкий вкус.

Погрузив в багажник бидон с мёдом, с закатом солнца Князев и Сергей попрощались с Казанцевым и Шамбельским, отправились в обратный путь. Сергей всю дорогу задавал вопросы, рассказывал об образцовой усадьбе лесхоза в сосновых борах на родине, лесных пожарах.

– Что там ни говори, как ни жалей, – вздохнул директор, переключая рычаг на пониженную передачу перед ухабами на дороге, – а вырубать старый древостой придётся. Заодно дороги леспромхоз проложит. Тайга тысячи лет будет людей кормить. Посёлки построят. Лесокомбинаты. Без дорог нельзя. Ты, кстати, видел, как тайга горит по месяцу. От того и горит, что подъехать к очагу невозможно. А когда разгорится, десантники погоды не сделают. Бульдозер с вертолёта не сбросишь. И горит, пластает огнём тайга от реки до реки. Цех ширпотреба развивать тоже непросто. Где оборудование искать? Всё хапспособом.

– Вы хотели сказать, хозспособом?

– А как это назвать, когда план есть, деньги под него заложены, а оборудование, пока закажешь, годы пройдут? На чём план-то делать? Другая проблема – людей не хватает, плоховато обжит Дальний Восток. Приезжают переселенцы по большей части те, кто на западе страны тоже не нужен – пьющие, без специальности, поживут, помыкаются, да и назад. Вроде бы и северные надбавки должны заманивать, а остаются люди с характером, кто сам справляется с трудностями и тайги не боится. А где таких взять? Как тебе тут? Нравится?

Сергей потрогал щёку и улыбнулся.

– В новый бы дом да с молодой женой, – подмигнул директор, – скитаться по чужим углам разве дело?..