Наследники Дерсу. Пасека

Сергей читал, что у трутня и клещей одинаковый по дням цикл развития, они питаются лимфой личинок. А когда трутень прогрызёт крышечку своей ячеи и выползет, он с собой в семью и клещей заносит. А те переползают на рабочих пчёл и продолжают на них паразитировать во взрослом состоянии, потом клещи спариваются и вновь отправляются откладывать яйца в трутневые ячеи. На каждую пчелу цепляются клещи, высасывают соки, она становится уродливой, с короткими крыльями. Толку от неё никакого.

– Во-он, сма-а-три!

Николай Тихонович показал рукой на траву возле улья, что-то внимательно разглядывая. По земле ползали пчёлы. Сергей наклонился, подобрал одну, внимательно присмотрелся. В бока, голову пчелы впились маленькие тёмно-красные, почти коричневые мелкие букашки – клещи. «На земле она погибнет от голода, но в семью, как инвалид, не поползёт. Пчёлы уползают из улья, если не могут приносить пользу, хотя бы в охране. Жестоко, наверное, как и всё в природе, где выживают сильные, но вот такие они. Клещей с собой из семьи уносят, спасают здоровых пчёл ценой своей жизни. И делают это осознанно. С точки зрения самих насекомых это, наверное, патриотизм. У людей иначе, им общество пенсию назначило. Теперь понятно, где и как размножаются клещи. Выросли, зацепились за пчелу и с ней на цветок, а оттуда с другой пчелой в здоровый улей».

Николай Тихонович взял рамку в руки, прислонил боком к переноске, фанерному ящику с ручками из брезентовой ленты, ножом провёл по рамке вдоль проволочки и отрезал нижнюю часть с трутнёвым расплодом, она с лёгким глухим звуком упала на дно. «Надо у себя такие же контрольные рамки сделать, – отметил он, – вырезать трутневый расплод. Это, пожалуй, лучший способ и самый безвредный».

– А теперь этот трутневый расплод куда девать?

– В меда-авуху сга-адится, сильно па-алезная штука, – он вставил обрезанную рамку в середину гнезда.

«Тут же чистый белок, – подумал Сергей, – а пчёлы снова оттянут на этом месте трутневый расплод. Из него за три недели вырастает взрослое насекомое, а я его через две недели вырежу, пока клещи не расселились по пчёлам, а заодно и флягу медовухи поставлю на трутневом расплоде, мёда добавлю и перговую рамку».

Закрыв сверху гнездо улья досточками, Николай Тихонович поставил крышку на место.

– Может быть, у меня посмотрим клещей? Как у вас со временем? – попросил Сергей.

– Па-асмотрим.

Сергею захотелось проверить свои семьи: «Каких я купил пчёл весной – здоровых или заражённых? Если пасека заражена, то достанется и соседям, улья стоят рядом. В тайгу клещи на пчёлах, присосавшись, полетят, останутся на цветах поджидать свои жертвы, здоровых пчёл. А там опять ко мне и соседям. С болезнью этой всем миром бороться надо».

Николай Тихонович отнёс разноску в свою будку, достал расплод трутней, над тазиком провёл по расплоду ножом, разрезая личинки и куколки пополам, белое молоко поплыло за лезвием ножа. То же сделал с другой стороны. Всё это белое месиво из половинок вывалил во флягу, где играла медовуха.

– Па-ашли. Нож-то свой бе-ери.

Сергей сходил в палатку, развел дымарь, взял стамеску, нож, разноску, снял крышку с улья.

– Э, па-арень, у тебя-я семья-я за-ароилась. – Николай внимательно присмотрелся. – Вон три ма-а-та-ачника-а!

Достал нож и вырезал один за другим два маточника с личинками, один сунул себе в рот и аппетитно зажевал, другой подал Сергею.

– Ку-уша-ай!!! Па-альзи-ительно!

Сергей ощутил на вкус воск, кислинку молодой личинки, сладковатый привкус маточного молочка, поморщился, представив, что он, словно папуас, питается живыми личинками.

– Но, в общем-то, ничего, терпимо. Конечно, это не сахар.

– А-аткуси мё-ёда, – предложил Николай.

Сергей подковырнул свежего отстроенного сота с напрыском нектара малины, заел маточник. В нижней части сота заметно выступали более крупные ячеи трутневого расплода. Он сделал так же, как Николай на своём улье, – подрезал крышечки и куколки. Они были чистые, беловато-жёлтые, без клещей. «Это ещё не факт, что клещей нет, – подумал Сергей, – нет в этом месте, а в другом могут быть». Он обрезал трутневый расплод в нижней части сота, затем на других и нашёл ещё пять маточников.

– Ско-олько мата-ачников – сто-олько ро-аё-ёв выйдет. – Николай Тихонович с сочувствием посматривал на Сергея, – и во-от ещё-ё, сушь у тебя ста-арая.

Сергей только теперь заметил, что чёрные соты на солнце не просвечиваются, и сделал вывод – их надо как можно скорее перетопить на воск. Вспомнил: дикие пчёлы потому и роятся часто, чтобы новые соты в новых дуплах отстроить и крупное потомство оставить. Способность к роению заложена в генах, чтобы вид сохранить.