Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

Вскоре она, отвыкшая от всеобщего внимания, устала от шума и выскользнула из дома в сад подышать свежим воздухом и подумать, слушая тишину и шелест ветра — вдруг ветер принесет ей какую-нибудь весть?..

Земля, ещё не прогретая солнцем, блестела чернотой и недавно растаявшим снегом. Быстро набухали почки на худых ветвях, деревья и кусты кутались в полупрозрачную жемчужную дымку, и в воздухе пахло теплым апрельским закатом, самым роскошным закатом во всем году.

Ишмерай направилась глубже в сад, чтобы с берега тихого пруда полюбоваться засыпающим солнцем. Однако проходя по аллее еще не расцветших, могучих кустов сирени, она услышала громкий треск ветвей под ногами и, обернувшись, в ужасе застыла — через пару мгновений ее настиг Хладвиг Хёльсгрубэ, пребольно схватил её за локоть и рванул к себе.

— Ты! — прорычал он и грубо повёл её глубже в сад, но в противоположную сторону от пруда.

— Куда… — Ишмерай вскрикнула от боли. — Куда вы меня тащите?! Что вам нужно?! — она продолжала играть роль Альжбеты Камош, вовсе не знакомой с Ишмерай, которую Хладвиг видел в ней столь упорно. — Отпустите меня, сейчас же!

Ишмерай закричала, надеясь, что кто-нибудь услышит ее, но Мартина вновь начала бренчать на клавесине. В доме ее никто не услышит.

Хладвиг закрыл ей рот ладонью, больно сжав ее руки, продолжая тащить ее неведомо куда.

— Ты! — прорычал он, прижав ее к дереву, сжимая ее шею, крепко держа ее руки.

Он приблизил свое лицо к ее лицу столь близко, что Ишмерай чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Ах ты, хитрая ведьма! — рычал он, и девушка едва понимала его от страха.

Ей непременно нужно было что-нибудь придумать, иначе он зарежет её прямо в саду Адлара Бернхарда.

— Вздумала очаровать всех своим грязным колдовским голосом?! Все поверили тебе, даже Бернхард, но не я! Я хорошо чувствую колдовство! Ты прямо как она, твоя сестра! Вы обе — шлюхи! Шлюхи сатаны!

Ярость оказалась сильнее страха. Ишмерай схватила Хладвига за руку и сжала ее так сильно, что мужчина поморщился от гнева и мрачного изумления.

— Клянусь, я зарежу тебя, если ты еще раз назовёшь мою сестру шлюхой! — прорычала она, стискивая его пальцы все сильнее. — Из нас троих сатане служишь только ты! Ты сжигаешь невинных, солдаты твои насилуют по твоему приказу! Вы обманываете судей и пытаете осужденных, лишь бы они признались в любой лжи! Будь проклят, Хладвиг Хёльсгрубэ! — она мстительно улыбнулась, готовая кусаться, брыкаться, отбиваться от него столько, сколько нужно.

— Ты — чума! — шипел он, схватив её за горло. — Чума и грязь! Скоро я найду доказательства! Тебе не поможет даже твой Бернхард!

— Хладвиг! — послышалось позади, и тот обернулся, тотчас отскочив от девушки.

В нескольких шагах стоял Александр и глядел на него сверкающим от бешенства взглядом. Кулаки его сжались, а спина угрожающе сгорбилась — он был похож на быка, готового порвать врага на клочки.

— Что ты делаешь? — рыкнул он.

— Не твое дело, — фыркнул раскрасневшийся Хладвиг, тщась взять себя в руки. — Иди своей дорогой, Садеган!

— Тебя ищет Бернхард, — холодно ответил Элиас. — Я не думаю, что ему понравится то, что ты сейчас пытаешься сделать с этой девочкой.

— Я ничего не пытаюсь с ней сделать! — протянул он и угрожающе взглянул на тяжело дышавшую, но с вызовом смотревшую на него Ишмерай. — Сударыня Камош напротив очень желает меня видеть, — он прошептал, сверля её своими бездушными глазами: — Скажите, что вы рады видеть меня, сударыня Камош.

Ишмерай молчала. Она вдруг осознала, что больше не боится его. В ее сердце для этого человека нашлось места лишь ненависти и жажде отмщения за Атанаис, за Марцелла и за всех невинных, кого он и его подельники сожгли на костре.

— Скажи!.. — прорычал он, но Ишмерай не дрогнула, решив, что никогда не скажет ему таких слов.

— Хладвиг! — напомнил Александр, и девушка увидела, что правая рука его пряталась за спиной — он медленно вытаскивал кинжал.

Но Хладвиг бросил на девушку последний взгляд и кинулся прочь, даже не взглянув на Александра.

— Оставайся здесь, — шепнул ей Александр и направился за Хладвигом.

Осознав, чем это могло закончиться, осознав, что она могла поставить под удар Александра, Ишмерай затряслась, сжала голову и села на карточки, пытаясь успокоиться, пытаясь понять, что делать дальше, если подобное повторится.

Через несколько минут Александр вернулся. Он решительно подошел к ней, взял ее за руки, поставил на ноги, оглядел и тихо, твердо осведомился:

— Он что-нибудь сделал тебе?

— Нет… — прошептала Ишмерай, отстраняясь от него, не желая, чтобы он накануне войны думал ещё и о её бедах. — Снова угрозы. Я не боюсь его.

Александр тихо усмехнулся, сжал ее руку, глядя на нее с какой-то заботливой мукой и сказал:

— Ага, я вижу.

Девушка взглянула на него с мрачным вызовом, а Александр продолжил: