Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Была стычка… — бодро объявил Кицвилан, потирая шею. — Они слабы и трусливы. Перепугались фавна, будто перед ними предстал сам чёрт. Они жгут несчастных, и те справляются со своим страхом лучше, нежели их мучители. Это ужасный мир. Люди замыкаются в себе, отказываются бороться против этих зверств, и погибают сотнями по приказу тех, кому неугодно верить в Бога иначе. Посему чем скорее мы найдём девочек и уберёмся отсюда, тем лучше. И чем быстрее мы увезём отсюда герцога… Он будто обезумел. Рвался убить непременно каждого солдата на той страшной площади, где сжигали людей. Я многое слышал о нём за всю свою жизнь, но не мог поверить глазам.

Вечером того же дня Лорен подошёл к герцогу, в одиночестве сидевшему у костра, и осторожно опустилась рядом с ним.

— Почему ты не спишь, брат? — тихо, хрипло спросил он. — Нам рано вставать…

— Ты не в себе…

— Это так, — прошептала он. Одежда его была в крови, губы искусаны, меж бровями залегли глубокие морщины.

Герцог несколько минут разглядывал ее лицо, затем тихо произнес:

— Вы должны все вернуться в Архей. Я остаюсь тут.

— Прямо сейчас? — спросил Лорен.

— Да, берёшь сына и уезжаешь. Это приказ.

— Я не атиец, братец. Я — подданный Нодрима.

— Ты — брат моей жены. А я — старший в этом походе.

— Мы прошли слишком много, чтобы возвращаться теперь. Акил, Сагрия, Кицвилан уедут. Я останусь. Твои дочери — мои племянницы. Я тоже их люблю.

— Архею нужны Рианоры. А не герцог Атии.

— Герцог Атии нужен Акме и Гаспару. Я не умею петь, как твоя дочь. Я исцеляю раны тела, но не души. Но со мной тебе всё-таки будет легче, чем одному. Акме — твой страж, но её тут нет. Я исполню обязанности вместо сестры. Смирись с этим. И ложись спать. Утро вечера…

Утром Его Светлость герцог Атии проснулся бодрым и готовым к новому пути. Он был хмур, но хмурость эта осветилась надеждой.

— Мне приснилась счастливая Ишмерай в свадебном платье и Атанаис с сыном на руках, — тихо ответил герцог.

— Хороший знак, — одобрил Лорен. — Пусть этот сон греет твою измученную душу надеждой.

Хайм оказался благословенным краем с малахитовыми боками, пестреющими возрождающимися цветами, с немногочисленными домами. Весь он сиял и переливался на солнце, словно старая сказка. Город, на рассвете казавшийся тихим и спокойным, доверчиво расположился посреди бесконечных полей, открытый всех ветрам и лазурным небесам.

Герцог обвел отряд своим потемневшим взглядом и мрачно произнес:

— Все вы остаётесь здесь до нашего с Сибелиром возвращения.

— Ваша Светлость! — изумлённо воскликнул Акил. — Неужто вы отправитесь только вдвоём?

— Два человека выделяются не так, как десять или даже три.

— Но господин Сибелир… — Акил замялся, едва не сказав: «Но господин Сибелир вовсе не человек…»

— Господин Сибелир знает их язык, — последовал ответ. — И он любезно согласился мне помочь.

— Это безумие! — не соглашался Лорен. — Если нас будет трое…

— Лорен, — остановил его Гаральд. — Если мы не вернёмся, и ты поведешь остальных искать Ишмерай, а потом обратно, — я не могу представить лучшего проводника. Теперь не мешай мне. Чем раньше мы выйдем, тем раньше вернёмся.

Гаральд и Сибелир, одетые в тёмные саваны, выехали из леса, пришпорив коней.

…И потянулось мучительное ожидание.

Разведчики рыскали неподалеку, а люди герцога, карнеоласцы и фавны выстроились вокруг Рианоров плотным кольцом.

— Думают, что мы не сможем сбежать? — фыркнул Акил. — Стоит мне припугнуть их огнем…

День начал клониться к вечеру, когда Сибелир вернулся совсем один. Акил бросился к фавну, но тот покачал головой и произнёс своим тихим голосом:

— Господин Алистер шдет на окраине леса…

— Он не один? — догадался Лорен. — Он нашел этого Маркуса?..

— Нет, не его. Но человека, который приведёт нас к нему. Прошу вас, оставайтесь сдесь. Господин Лорен и Акил, пойдёмте со мной.

Рианоры и Нидар Сур заваливали Сибелира вопросами, но тот отказывался отвечать, заявляя, что они все увидят своими глазами.

— Я просил привести только Лорена, — мрачно проговорил герцог.

Гаральд Алистер стоял, сложив руки на груди, а рядом с ним на ещё холодной земле лежал молодой мужчина. Руки его были связаны за спиной, глаза плотно завязаны, изо рта торчал кляп. Он что-то мычал, пытаясь говорить. Услышав новые голоса, он заволновался и затих.

— Где вы его поймали? — осведомился Лорен, оглядывая пленника, который в ужасе мотал головой, поворачиваю её в ту сторону, откуда слышался тот или иной голос.

— Он происнес имя «Маркус», — ответил Сибелир, сияющий своим покоем, благородством и невозмутимостью. — Мы дошдались, пока он выберется ис… — он задумался, пытаясь подобрать слово.

— Пивнушки, — добавил Гаральд.

— Верно. И схватили его. Он быстро согласился помочь нам в наших поисках.

— Зачем вы завязали ему глаза? — просил Акил.

— Будет лучше, если он не увидит наших лиц. Достаточно и того, что ему удалось увидеть и Сибелира. Что, кстати, и помогло нам развязать его язык. Аваларский народ не на шутку пугает местных пьянчуг, когда они остаются с фавнами один на один.