Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

Герцог Атии, всегда сдержанный, благородный, сильный, нынче метался, как раненый зверь, и необычайно злобно глядел на пленника. Лорен потрясённо глядела на герцога, не веря глазам своим. Он сходил с ума от горя, и не мог взять себя в руки.

— В городе было опасно оставаться, — тихо проговорил герцог. — Посему я привел его сюда на время. Мы отправимся, когда стемнеет.

Но ждать пришлось недолго. Вскоре луна вышла на небо, разливая свет серебристых одежд, отодвигая тучи и тишиной своею заглушая ветра.

Герцог вздохнул, резко повернулся к пленнику, схватил его за шкирку и поднял на ноги.

— Веди нас, — гаркнул он, должно быть, позабыв о том, что пленник не понимал его.

Сибелир спокойно перевёл пленнику слова герцога, и тот что-то испуганно затараторил.

— Что он говорит? — мрачно выдохнул Гаральд.

— Он ничего не снает и никуда нас не поведёт, — все столь же невозмутимо ответил фавн.

Герцог издал странный звук, похожий на вздох, на рычание и стон. Он выхватил меч, Лорен выкрикнул его имя, но герцог не стал рубить пленнику голову — прижал клинок к его шее.

— Веди.

Почувствовав прикосновение ледяной стали к своей коже, он понял слова герцога без перевода. И повёл всех в ночь. Густая тьма объяла поля, черные небеса траурным покрывалом нависли над путниками. Все они молчали, и лишь герцог рычал на пленника, и Сибелир переводил несчастному угрозы его мучителя.

Пленник что-то жалобно затараторил, и герцог осведомился у Сибелира:

— Что он говорит?

— Умоляет, чтобы его освободили.

Герцог промолчал. Вскоре показались редкие огни ночного Хайма. Пленник тотчас начал говорить, куда они должны пойти. Какое-то время они шли короткими улочками, затем кабриец что-то сказал, Сибелир тихо перевел это герцогу, герцог остановил всех, повернулся к своим товарищам и тихо проговорил:

— Этот негодяй заявляет, что Маркус в этом здании, — он указал на шумный дом в два этажа с покатой крышей. — Мы войдём с ним через черный ход.

— Нет, господин… — тихо ответил Сибелир. — Вы не пойдете один. Пошалуй, я буду переводить вам, что лшет этот человек….

Герцог развернулся, схватил под руку пленника, кивнул Сибелиру, и все трое исчезли во тьме.

— Даже если он поймает этого Маркуса, едва ли он скажет, что сделал с Ишмерай, — пробормотал Нидар Сур.

— Быть может, он скажет, где её искать?.. — прошептала Акил.

— Скажет до того, как герцог отрубит ему голову или перережет шею? — фыркнул Лорен.

Атиец по имени Амиль казался спокойным и будто расслабленным, однако и он был готов и даже немного напряжен. Слишком часто глаза его скользили по тьме, где исчез герцог, слишком глубока была хмурая морщинка меж его бровей. Он, как и все, не одобрял того, что герцог взял с собою только фавна, но не смел нарушить его приказа.

— Он найдет этого Маркуса, хорошо… — тихо рассуждал Лорен, когда Акил подошел к нему. — Но что будет, если он скажет, что он вовсе не знает никакой Ишмерай, что очень может произойти, или что она вовсе… погибла?.. Эти люди сжигают на кострах невинных. Особенно любят сжигать женщин. Возможно ли выжить одинокой юной девушке в подобных обстоятельствах?.. К тому же, полагаю, Марцелл и Александр погибли, защищая ее. Если они оказывали столь яростное сопротивление, будут ли эти дикари терпеть подобную спесь?.. Ишмерай не из тех, кто сдается и подчиняется.

— Не делился ли он своими мыслями, отец? — спросил Акил. — Не говорил ли он, что будет тогда?

— Он почти не говорит со мной. Он не говорит почти ни с кем. Только отдает приказы.

— Я не желаю думать, что будет, если Ишмерай погибла, — отозвался Акил. — Как вернемся мы в Архей? Что скажем тетушке Акме?

Герцог вернулся очень быстро. Его сопровождал Сибелир, крепко держа связанного пленника. Но не того, который был раньше, — нового.

— Уходим, — рыкнул герцог, и все вскочили на коней. В здании, куда заходил герцог и фавн, разгоралось пламя шума, ругани и тревоги.

Они выехали из города в полном молчании. Герцог лишь произнёс несколько коротких слов, обратив их Амилю и Нидару Суру, остальные же мучились неизвестностью. Пленника со связанными руками, ногами и с головой, накрытой мешком, перекинули через спину коня. Герцог лично держал его на своем коне, награждая его ударами, если тому было угодно сопротивляться.

Вскоре они прискакали в лагерь, и карнеоласцы с оставшимися атийцами и фавнами окружили их.

— Это он? — тихо спросил Кивилан Амиля, который глядел на пленника с презрением, гневом, любопытством.

— Будем надеяться, что тот паренек не обманул нас.

— Но где предыдущий?

— Герцог не оставляет следов. И свидетелей..

Кицвилан промолчал. Вскоре послышались приглушенные мучительные крики. Должно быть, кто-то зажимал пленнику рот, чтобы заглушить его стоны. Слышались голоса, но этот голос был громче и пронзительнее всех — герцог пытал его, в этом у Акила не оставалось сомнений.

— Что если это не тот человек? — вопрос он. — Вдруг герцога обманули?

— Мы узнаем об этом очень скоро, — пробормотал Лорен. — Пытки развяжут ему язык. Не влезай.