Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века

Возвращаясь к планам Ягайла, следует отметить: одно дело — планы, и совсем другое — их практическая реализация. По мнению Я. Никодема, Ягайло специально тянул время, ожидая смерти Витовта. Даже если принять эту гипотезу, хотя она и сформулирована с позиций ex post, то всё равно совершенно непонятно, что же он намеревался делать в случае кончины двоюродного брата. Ничего не известно о том, каким именно образом Ягайло собирался распорядиться Великим княжеством Литовским в случае его формального перехода под его власть — назначить туда великого князя, разделить страну на несколько удельных княжеств, назначить одного или нескольких старост и т. д.: со времени, когда польскому королю приходилось искать решение этой проблемы, прошло четыре десятилетия, ситуация очень сильно изменилась, и очевидно, что на этот раз ему пришлось бы искать какие-то новые решения. Неизвестно и о его контактах с правящей элитой ВКЛ, если не считать ее участия в предсмертных распоряжениях Витовта. Не было у польского короля и кандидата на великокняжеский престол, которого он попытался бы противопоставить Свидригайлу. Ян Длугош называет потенциальным претендентом на великокняжеский престол Сигизмунда Кейстутовича[616], однако это вполне может быть результат взгляда ех post, учитывая, что именно Сигизмунд занял престол спустя два года, и сам же Длугош замечает, что тот всю жизнь провел в тени своего брата Витовта в далеком Стародубе. Гипотеза же Я. Никодема о примирении Витовта с Ягайлом в обмен на передачу литовского престола Сигизмунду Кейстутовичу[617] умозрительна, а потому малоубедительна. Были и другие Гедиминовичи, которые теоретически могли претендовать на литовский престол, например Лугвень или Олелько Владимирович. Однако почти все они были были православными, за одним-единственным исключением: католицизм исповедовал Сигизмунд Корибутович, но он в 1430 г. находился в Чехии. Между тем не следует недооценивать известия из «витебского манифеста» 1433 г., согласно которому вельможи ВКЛ, включая православных, в свое время присягнули в том, что великим князем будет лишь католик[618]. Кроме того, крайне сомнительно, чтобы польский король католик Ягайло после нескольких десятилетий католической христианизации Литвы и правления Витовта назначил великим князем православного Гедиминовича, тем более по согласованию со своими советниками, такими же католиками[619].

Все остальные источники, содержащие информацию о событиях после смерти Витовта, более или менее современны событиям, но их версии всё равно различаются — если не общей картиной, то расставленными в ней акцентами. В то время как польская сторона подчеркивала «захват» литовского престола Свидригайлом, сам этот князь и его сторонники последовательно акцентировали два момента: наследственные права на литовский престол[620] и единодушное «избрание». На последнем сделан акцент в орденских источниках, несомненно, передающих информацию посольств Свидригайла. При этом целый ряд источников орденского и литовского происхождения (т. е. таких, которые в конечном счете отражают Свидригайлову версию произошедшего) сообщает, что вокняжение Свидригайла произошло по совету и с согласия польского короля Владислава II Ягайла. Об этом говорится в письмах ливонского магистра великому магистру от 20 декабря 1430 г. и 19 февраля 1431 г. (со ссылкой на посольства от великого князя литовского)[621], в записи в сборнике документов об отношениях Ордена с Польшей и ВКЛ (1431 г.)[622], а также в письме сторонников Свидригайла Базельскому собору от 22 марта 1433 г.[623] Однако эту информацию не подтверждает ни послание Ягайла, ни булла Евгения IV. Как справедливо отметил Я. Никодем, все эти сообщения были продиктованы политическими потребностями Свидригайла: он стремился представить себя легитимным правителем, который получил престол по праву наследования, по воле и с одобрения князей и бояр ВКЛ и польского короля[624]. В контактах с руководством Ордена и римским королем Сигизмундом Люксембургским в конце 1430 — начале 1431 г. великий князь рисовал свои отношения с Польшей как вполне дружественные, в частности, отрицая арест Ягайла в Литве[625] (подробнее об этом см. ниже). Незадолго до этого литовский князь предложил заключить союз между ВКЛ, Тевтонским орденом, Сигизмундом Люксембургским и Польшей[626]. Замалчивание польско-литовского конфликта должно было сделать Орден более сговорчивым: если дела обстояли так, как их представлял великий князь, в Пруссии могли рассчитывать на его посредничество между Орденом и Польшей, как это было в последние годы жизни Витовта. Если же речь шла о польско-литовском конфликте, союз с ВКЛ приближал перспективу войны с Польшей, которая Ордену ничего хорошего не сулила.