Наследники земли

Пришло время снова отправляться за вином. Недалеко – в этот раз Уго ограничился двухдневной вылазкой к прибрежным виноградникам. Он посетил Матаро и Бадалону на севере и Сант-Бой и Сиджес к югу от города. Уго покупал небольшие партии, за которые щедро платил. «Я продаю вино рабам и вольноотпущенникам чуть дороже, чем плачу вам. Это легкое и выгодное дело», – лгал Уго, отвечая на вопросы крестьян, удивленных тем, что их вино, неприятное на вкус даже для земляков, интересует виноторговца из Барселоны.

Дело в том, что Уго не хотел покупать значительные объемы вина, пускай ему и приходилось ради этого проводить в разъездах больше времени. Он сказал об этом Катерине и Барче, когда они перегоняли огненную воду, – следовало вести себя осторожно, ведь если он привлечет к себе слишком много внимания, то кто-нибудь захочет сравнить вина, которые он покупает, с винами, которые продает, а это чревато большими неприятностями. С бедными крестьянами такое маловероятно – и продавать их вина значительно проще. Уго неизменно платил налог при въезде в город и потому не привлекал внимания властей, а хозяевам таверн говорил, что привозит вино из графства Наварклес, – и никто не мог ничего заподозрить.

И действительно, кто бы усомнился в том, что будущий тесть адмирала каталонского флота закупал в тех краях хорошее вино? Почему бы ему не покупать хорошее вино в графстве, принадлежащем адмиралу? Помолвка Берната и Мерсе уже стала притчей во языцех. Как-то утром Уго заметил женщину, которая показывала на него пальцем, когда он проезжал мимо госпиталя Санта-Крус. Он вопросительно на нее посмотрел, и та мгновенно исчезла в толпе. Уго стал центром всеобщего внимания. Какое-то время он глядел на этих женщин, а затем погнал мулов дальше, отлично понимая, что, едва он повернется к ним спиной, они снова вернутся к своим пересудам. Он, простой виноторговец, известный в своей округе, не мог быть объектом их сплетен и насмешек, так что женщины, должно быть, судачили о его дочери.

– Какое тебе дело до того, что люди болтают? – упрекнула его Барча, как только он вернулся домой. – Болтают, потому что завидуют. Да любая из них удавила бы кого угодно ради того, чтобы их дочь стала невестой адмирала. А многие из тех, кто помоложе, еще играли с Мерсе около госпиталя и бегали по полям Раваля. На одну ликующую – десять завистниц. На свадьбах богачей и знати люди хлопают в ладоши, пьют за них, запросто принимают участие в торжествах, какие устраивают для них высокопоставленные персоны… А когда победу празднует кто-то из равных им, а не из небожителей, вот как сейчас Мерсе, то появляются мысли, что на ее месте могла бы оказаться и одна из них… И то, что счастье могло улыбнуться кому-то из них или из их дочерей, рождает в душах лютую зависть.

Хозяева таверн, которым Уго продавал вино, относились к нему с бóльшим уважением, но порой и с раздражающей снисходительностью. Ему освобождали место в Святой Марии у Моря, а Катерина не знала, как усидеть на месте, слушая шепот, чувствуя на себе косые взгляды, замечая бесстыдные и циничные ухмылки. Катерина обрадовалась новости о предложении Берната, а вот Барча восприняла эту новость с опаской.

– Разве нам не посчастливилось вырваться из рабства? – сказала Катерина, дабы этим примером развеять подозрения мавританки. – Порой и нам улыбается фортуна.

– Да, да, да, – прервала ее мавританка. – Девочке безмерно повезло – в этом я не сомневаюсь. Меня больше тревожит адмирал…

– Так захотела Мерсе, – сказал Уго, положив конец пересудам.

Та самая любовь, которая избавила винодела от сомнений, не стала аргументом для Рехины.

– Она сказала, что запрещает мне выходить замуж, – всхлипнула Мерсе, когда они с отцом гуляли по Барселоне. По-видимому, помолвка не сняла запрета на посещение виноделом дворца, а давить на дочь в этом смысле он не хотел. – Матушка говорит, что я ни за что на свете не выйду за Берната, – продолжила Мерсе. – Батюшка, вы не представляете, какие слова слетали с ее губ…

Уго представлял. Он подозревал… даже боялся, что такой и будет реакция Рехины.

– Она ненавидит Берната! – воскликнула Мерсе.

Уго вспомнил изгнание Рожера Пуча из дворца на улице Маркет и полуголую Рехину в рабских лохмотьях. Ее унизили и лишили всего имущества. Бернат положил конец ее мечтам о величии, он был символом ее падения. С тех пор Рехину, должно быть, пожирала нестерпимая обида.

– Она переживет… – попытался успокоить дочь Уго, прекрасно осознавая, что Рехина не переступит через свою ненависть.

– Ты так думаешь? – удрученно спросила Мерсе.

– Конечно.

– Но если матушка не разрешит… Я не хочу думать о том, что произойдет, если Бернат узнает…

– Согласие на этот брак даю я, а не твоя… матушка. – Этот аргумент, хоть и был весьма резонным, похоже, не подействовал на Мерсе. – Я с ней поговорю, – пообещал Уго, – не переживай.