Наследники земли

– А как еще это назвать? Если мавританка тайком пробирается в церковь, да еще и с крестом на груди? Насколько ты уверен в ее намерениях? – Уго хотел ответить, но Герао резко его одернул: – Ты мог бы поклясться, что она почитала святое место, что в глубине души не оскорбляла Богоматерь, христиан или нашу веру? Что крест на груди не был насмешкой? Ведь речь идет о свадьбе адмирала… с твоей дочерью! Как ты думаешь, что скажет его светлость, узнав о присутствии этой женщины? Ты знаешь, сколько раз он рисковал жизнью, сражаясь с неверными?

Уго не нашелся что ответить и опустил глаза.

– Это была его свадьба! – повторил человечек, прежде чем слуги снова осадили его с вопросами и требованиями.

– Барча просто хотела порадоваться за девочку, посмотреть на нее в самый счастливый день ее жизни… – сказал Уго.

– Эта девочка – жена графа де Наварклес, адмирала каталонского флота. Никакая неверная не должна радоваться, глядя на нее. Уго, ты, кажется, не понял характер адмирала. Я же говорил: он неплохой человек, но столь же нетерпим и жесток, как если бы до сих пор сражался в море с еретиками, последователями пророка – такими, как твоя мавританка. Если ему что-то угрожает или не нравится, он, не думая, отвечает насилием. Так он выиграл много сражений. И именно так защищает то, что любит: свой корабль, свою команду, а теперь и свою жену. Лучше не зли его, Уго. Не говори, что еретичка запятнала церковь и свадебную церемонию своим присутствием.

– Иначе он меня убьет? – спросил Уго, направляясь к лестнице, ведущей наверх.

– Все может быть, – ответил мажордом, и его тотчас вновь окружила прислуга.

Уго кое-как выдавил улыбку, когда проходил мимо стола, где сидели Бернат и Мерсе вместе с дворянами, городскими советниками и даже епископом… Епископом! Уго встретился взглядом с Бернатом. Нет. Он не мог беспокоить его сейчас. Винодела не волновала ни реакция адмирала, ни то, что Бернат может его убить, – он просто не хотел портить дочери праздник. Он верил, что еще будет время все уладить с Барчей. Уго уже направлялся к другому столу, следуя за пажом, как вдруг Мерсе помахала ему рукой. Отец улыбнулся ей, на сей раз вполне искренне. Мерсе выдохнула, словно была ошеломлена торжеством, улыбнулась в ответ и послала отцу несколько воздушных поцелуев. Уго сел на свое место и выпил. Много. Он сидел среди богатых купцов и знатных людей Барселоны, которые не обращали на него никакого внимания, и наслаждался вином. Поначалу оно казалось ему изысканным, но с каждой чашей становилось все более пресным.

24

Со дня свадьбы прошло несколько месяцев. Из всего, что происходило во время торжества, Уго мог вспомнить только свое пробуждение в погребе дворца. Рядом с ним сидела Катерина: Мерсе попросила ее позаботиться о подвыпившем родителе. Шок от казни Елены смешался с горечью из-за заточения Барчи, пока первая беда не растворилась в следующей. Как и предсказывал Герао, Бернат проклял мусульманку, осмелившуюся войти в церковь Святой Марии у Моря в день его свадьбы. Мерсе не раз просила за мавританку – и именно тогда впервые столкнулась с другой стороной корсарского нрава. «Эту церковь построил мой отец!» – прогремел Бернат и поклялся, что разорвет на куски любого еретика, который появится на пороге храма. «Если Бернат узнает, что я помогаю Барче, – со слезами рассказала Мерсе отцу через несколько дней после свадьбы, – он без раздумий отправится во дворец епископа и придушит ее собственными руками».

Положение мавританки было хуже некуда: одни считали, что она еретичка и богохульница и потому должна быть передана инквизиции; другие утверждали, что она должна быть немедленно казнена за осквернение храма без всякой надежды на помилование, в соответствии с каталонским законом, который предусматривал казнь для тех, кто нанес тяжкое оскорбление Богу, Деве Марии или святым.

Уго и Катерина узнали об этом через рабов, служащих во дворце епископа. Они беспокоились за Барчу, попавшую в подземелье, и пытались помочь ей от лица общины. От рабов же Уго с Катериной узнали, что мавританка не хочет впутывать Мерсе и потому ничего о ней не говорит. На вопрос «Зачем она пошла в церковь Святой Марии?» она ответила: «Увидеть свадьбу адмирала, как и все остальные», а когда ее спросили о кресте, она сказала, что, по ее мнению, в церковь надлежит заходить с крестом на шее всем без исключения.