Наследники земли

– Я знала, что вы очень заняты Барчей. И, кроме того… вы же знаете, когда дело доходит до новостей о беременности, лучше сначала дождаться подтверждения.

Здание с таверной на первом этаже и жильем над ним располагалось на улице Бокерия, совсем недалеко от площади Сант-Жауме. «Весь мир крутится вокруг площади Сант-Жауме, батюшка!» – убедила Мерсе отца после того, как Герао, знавший о сложностях Уго с жильем, в тот же день предложил арендовать помещение у одного знакомого. При упоминании имени Берната стоимость аренды прилично снизилась. Что было делать мажордому с Уго и Катериной, которые с нагруженной телегой торчали около дворца и не знали, куда им идти? Он не мог их выгнать, Мерсе бы этого не допустила. С другой стороны, не мог и нарушить приказ адмирала – а тот не хотел видеть тестя во дворце.

Мерсе была права. Собор и дворец епископа, замок викария, Большой и Малый дворцы, Городской Дом, где заседал Совет Ста, – все эти важнейшие здания Барселоны окружали площадь Сант-Жауме. Несколько лет назад городские советники решили обновить фасад Городского Дома. В старом еврейском квартале приобрели участок земли, чтобы на его месте возвести здание Генеральной Депутации, органа, выполняющего функции кортесов в перерывах между созывами последних.

Но ни Городской Дом, ни Генеральная Депутация не выходили на площадь Сант-Жауме. Парадный вход первого здания находился со стороны соседней улицы; второе же, выходящее на улицу Бисбе, располагалось в одном квартале от площади.

Главными достопримечательностями площади Сант-Жауме была церковь с пятью стройными стрельчатыми арками и большой вяз, служивший позорным столбом. Каждый день через площадь проходили тысячи людей, городские советники хотели сделать ее центром города. Для этого они перенесли в квартал Рибера распродажи мебели и разный утвари, которые загромождали проход, и издали приказ о постоянной уборке площади – как из гигиенических, так и эстетических соображений.

– Там живут богатые люди, батюшка, – настаивала Мерсе. – Члены Совета Ста и кафедрального капитула, епископ, викарий, судьи и разные чиновники, которые им служат… Не лучше ли продавать вино там? Вот увидите, батюшка, ваши дела пойдут в гору.

Потому что со дня на день Уго должен был стать хозяином таверны.

– Ты сможешь продолжать торговать вином, если захочешь, – сказал ему Герао, – но на самом деле ты никогда не был настоящим виноторговцем.

Уго очень удивился, и Герао, провожавший их до улицы Бокерия, поспешил объясниться:

– Виноторговец не покупает вино. Его функция состоит только в том, чтобы быть посредником между покупателем и продавцом и получать за это комиссию. В этом состоит работа виноторговцев, посредников; купля-продажа – для рыночников. Виноторговцы не могут вести дела по собственному почину. Например, тем, кто появляется на рынке тканей, нельзя заниматься красильнями…

– Тогда как мне стать хозяином таверны? – перебил его Уго.

– Дело в том, что есть ряд исключений. Власти пекутся о том, чтобы люди могли достойно зарабатывать: посредники могут торговать в розницу, но только перед дверью собственного дома. Они могут покупать рабов и сдавать их в аренду или могут даже сами изготавливать ткани на продажу. Еще одно исключение касается таверн. Виноторговцы могут владеть тавернами и в то же время заниматься вином. Занятно, правда? Так как ты уже виноторговец, тебе разрешено открыть таверну в городе – а это не каждый может. Воспользуйся этим, Уго.

Он и сам был не прочь. Решающим аргументом стали подвалы в здании на улице Бокерия – они были оборудованы как погреба. Катерина встретила эту идею с воодушевлением, какого не испытывала со дня заточения Барчи. «Я хорошо торговала вином в Балагере, помнишь?» – улыбнулась русская. Герао и Алонсо, поверенный владельца помещения, не сводили глаз со взмокшей и утомленной Катерины: пока мужчины обсуждали договор, она помогала разгружать тележку двум рабам, которых привел Уго. Тот громко кашлянул, и мужчины поняли намек. «Не хватает столов и стульев», – сказал один из них. «В Барселоне это не проблема», – сказал другой.

Согласились подписать договор. «В тот же день, когда мы предоставим заемное письмо», – предложил Герао.

Единственное, что не нравилось Уго в этой лавке, – это что она находилась совсем рядом с Новым замком, где почти двадцать пять лет тому назад Дольса и тысячи других евреев приняли смерть от рук безжалостных убийц, подобных Лысому Псу. Уго передернуло при виде возвышающейся над ним твердыни, возведенной над Западными воротами древней римской стены города.

– Куда мы поставим эту бочку? Она последняя.

Голос Катерины вернул его к реальности.

Уго повернулся к русской. Та была грязная и потная. Уго помедлил с ответом – его манил едва различимый мускусный аромат, который источала Катерина. Он встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Если не знаешь, куда поставить, отдай ее тем, кто ждет на улице.