Наследники земли

– Нет, конечно. А вот с кастеляном – да. – (Часовой вновь посмотрел на него как на сумасшедшего.) – С мажордомом? – спросил Уго, не теряя надежды. Солдат все так же недоумевал. – С твоим начальником? – наконец сказал винодел.

– Офицер! – крикнул часовой.

Чтобы получить разрешение на работу, Уго пришлось отдать кусок сыра – все, что у него осталось. Только за такую взятку тучный угрюмый человек, на лице которого застыла вечная гримаса отвращения, согласился принять Уго, самозабвенно вравшего о причинах своего приезда в Сабанель. Он выдумал себе имя Пау и солгал, что родом из Таррагоны.

– И что, у тебя есть только это? – спросил офицер, пряча сыр за пазуху.

– Да, сеньор, – ответил Уго и показал узелок, который нес с собой.

Офицер махнул рукой. Уго вновь закинул узелок за спину. Кошель с деньгами был надежно спрятан – там же, куда засунул сыр офицер.

– Я простой поденщик, привык работать на виноградниках, – добавил Уго.

Он не хотел говорить о том, что был виночерпием и разбирается в виноделии, – даже там, в Пенедесе, его легко могли вычислить. Надо оставаться незамеченным как можно дольше – пока он не придумает план, как спасти Мерсе.

– Ну, – протянул офицер, поворачиваясь к нему спиной, – можно и поденщиком… – Вдруг он обернулся. – Пойди к вдове Девесы, – чуть ли не приказал он. – Хорошая женщина. Муж ее недавно скончался, дети еще маленькие – ей не помешает помощник ухаживать за виноградником. Так она заплатит налоги барону и долги кредиторам. Скажи, что ты от меня.

Быть может, молодая женщина еще и могла уплатить налоги, как полагал офицер, насчет кредиторов Уго вообще не понял, но сильно сомневался, что после всех этих выплат она сможет нанять поденщика. Аделаида – так звали вдову – жила в полумиле от замка с тремя детьми (мальчик и две девочки) в одноэтажном крестьянском доме с односкатной прохудившейся крышей из веток и земли.

Должно быть, Аделаида рассуждала сходным образом – поэтому, выслушав Уго, она покачала головой.

– Мне нечем тебе заплатить, – кротко сказала вдова.

– Тогда я не понимаю, зачем тот офицер послал меня сюда, – пробормотал Уго.

Аделаида пожала плечами. Уго окинул взглядом двор, на котором играли грязные, оборванные дети. Он мог бы остаться здесь и помочь женщине. В деньгах он не нуждался, но ему требовалось во что бы то ни стало закрепиться в этом месте. Несомненно, офицер знал, что вдове не хватает средств.

– А у вас с ним что-то… – внезапно догадался Уго.

Аделаида потупила взор. Уго почувствовал: да, у них точно что-то было, иначе почему вдова смутилась? Но что именно? Работать в непосредственной близости от любовницы офицера из Сабанеля – это может быть полезным, но как работать на того, кто не в состоянии заплатить? Ведь сам офицер первым заподозрит неладное.

– Ты на корню продала свой урожай? – спросил Уго. Женщина покачала головой. – Значит, постели и еды будет достаточно, – сказал Уго. – Больше мне пока и не нужно. Заплатишь, как продашь урожай.

– Всем занимался мой покойный муж, я в этом не разбираюсь…

– Я помогу, – заверил Уго.

Прямоугольный крестьянский дом был разделен на три зоны: в одном конце находились кухня и комната, где жила семья; в центральной части обитал тощий мул и хранились запасы провизии, скудные, как озабоченно отметил Уго; на противоположном конце располагалась небольшая винодельня – там валялись пустые бочки и инструменты, необходимые для работы на винограднике; там же после сбора урожая давили виноград. В этом помещении стоял едкий запах уксуса и заплесневелого сусла – едва войдя, Уго вздрогнул и немедленно оттуда вышел.

– Как давно умер твой муж? – прямо спросил Уго, когда увидел, что некоторые лозы выглядят даже хуже, чем дом вдовы.

– Вскоре после прошлогоднего урожая, – сказала женщина.

Уго покачал головой:

– Но лозы выглядят так, будто ими не занимались годами!

Теперь головой покачала вдова:

– Жозеп… мой муж больше любил пить вино, чем ухаживать за виноградниками.

Уго поджал губы и задался вопросом: муж пил потому, что жена изменяла ему с офицером, или она изменяла мужу потому, что он пил? Виноделу вспомнились месяцы собственных возлияний – всепоглощающая бездна, столь притягательная, сколь и жестокая, из которой почти не выбраться. Он сделал глубокий вдох. Легкие наполнил аромат земли и виноградных лоз – запах его юности, надежд, мечтаний. Уго выдохнул. Сынишка Аделаиды, бегавший рядом, посмотрел на чужака. Уго ему улыбнулся. Он не выпил ни капли с тех пор, как Катерина сказала, что Мерсе жива. Ах, Катерина! Что стало бы с ним, если бы не она? Уго ощутил, как сильно ей благодарен и как сильно тоскует вдали от любимой.

– Эти лозы нужно обрезать, – заявил Уго.