Наследники земли

– Нет… То есть да. Тень в углу, прячется. Боится. Она так ведет себя, потому что некоторые солдаты…

Уго сжал кулаки и ударил по земле. Ему не хотелось знать, чего боялась Мерсе при виде солдат.

– Она как маленькая птичка, – продолжил Франсеск.

– В смысле?

– Мало ест… Совсем как птичка.

Пока Франсеск путано рассказывал о Мерсе и других заключенных, Уго едва сдерживался, чтобы не заплакать. Мысли о дочери занимали каждую минуту его жизни. Занимали настолько, что в тот майский день он едва не отрубил руку сыну Аделаиды, когда тот делал вид, что помогает ухаживать за лозой.

Чем больше Уго размышлял о том, как вызволить Мерсе, тем неприступнее казался ему замок Сабанель. Его дочь томилась в заточении уже два года, впрочем, ей довелось побывать в разных местах. В Сабанель ее перевезли после осуждения Бенедикта Тринадцатого, которого в итоге даже не обвинили в прелюбодеянии с монахинями, и избрания папой Мартина Пятого.

С тех пор стало совершенно не важно, признается ли Арсенда в грехах низвергнутого папы или нет, поэтому Мерсе держали в неволе только ради того, чтобы замести следы похитителей. Ведь если Мерсе не вернется, то никто не сможет обвинить преступников – и потому епископ Барселоны Андреу Бертран оставался на свободе, в безопасности и вне всяких подозрений. Казалось, все совсем наладилось, когда епископ урегулировал проблемы Берната, аннулировал его брак с дочерью Сатаны, а затем утвердил чистоту и невинность Арнау.

Почему Мерсе перевезли из Гаррафа, которым владел епископат, в подконтрольный барону Сабанель, Уго не понимал, однако после Констанцского собора интересы у знати и церковников сходились в самых неожиданных местах – произойти могло что угодно.

Уго гулял по замковому двору, стараясь не глядеть на дверь, ведущую в главную башню. Справа от этой всегда охраняемой двери была лестница – спуск в подземелье. Так объяснил Франсеск.

Винодел старался убить время, пока Аделаида печет хлеб в крепостной пекарне. Вассалы барона обязаны пользоваться только ею: равно как и молоть зерна на бароновой мельнице, чинить инструменты и подковывать лошадей в кузнице замка. За помол, выпечку хлеба, выращивание винограда и продажу вина они платили соответствующие налоги. Вассалы также были обязаны оплачивать долгосрочную аренду своих земель, отдавать часть урожая и платить церковную десятину.

Уго вновь посмотрел на дверь. А что, если спуск окажется слева, а не справа? А что, если его и вовсе нет? Он должен знать наверняка. Уго пока не придумал, как именно он освободит Мерсе, но был убежден, что для приведения плана в действие ему необходимо четко знать, как устроен замок.

– Прочь отсюда, крестьянин! – закричал часовой, едва Уго подошел к дверям.

Уго извинился и пошел к Аделаиде, которая еще дожидалась, стоя чуть поодаль от других женщин, как и она, явившихся в замок, чтобы испечь хлеб. В их толпу затесались и мужчины – вероятно, их мужья. Уго осенило.

– Чего ты пялишься? – Он толкнул того, кто показался ему сильнее остальных. – Гадости про нее говоришь? – прибавил Уго, показывая на Аделаиду, и как следует встряхнул мужика.

Реакция крестьянина, простого и грубого мужика, последовала незамедлительно. Завязалась драка, они обменялись ударами, вцепились друг в друга и покатились по земле. Женщины пронзительно визжали, а мужчины подбадривали драчунов. Под градом ударов крепкого мужика Уго успел пожалеть о своей затее, тем более что солдаты не торопились вмешиваться.

Наконец их растащили. Свидетели были единодушны: Уго ни с того ни с сего затеял драку и напал на мирного и богобоязненного крестьянина – эти его качества были известны всем. Затем солдаты прорвались сквозь толпу галдящих мужчин и женщин, которые выгораживали земляка, и забрали Уго, даже не дав тому раскрыть рта.

Франсеск не обманул, лестница в подземелье действительно была справа. Старая часть замка: толстые каменные стены, узкие лестницы и мрачные коридоры, едва освещаемые редкими факелами на стенах. Сырость, пронизывающая до костей, запах гнили и дерьма… Но прежде всего – запах смерти и ужаса.

Тем не менее Уго старался запомнить каждый шаг. Его свели вниз – там была каморка с койкой для стражника, коридор и дверь, которая и вела в темную камеру.

– Давай залезай! – приказал солдат.

Но винодел упирался. Ему нужно было разглядеть, что находится в конце коридора, и убедиться, что Франсеск говорил правду.

– Нет, – дерзко возразил Уго.

Солдат выпрямился, отстранился от Уго и перехватил копье, которое до этого держал небрежно, острием вверх. Уго заслонился от острия рукой, но, когда солдат подтолкнул его к камере, понял, что не успеет рассмотреть, что находится в глубине коридора.

– Я не нападал на того мужика!

– А меня это не волнует! – ответил солдат и вновь направил на него копье.

– Зато наверняка волнует твоего начальника.

Солдат на мгновение задумался, и Уго воспользовался шансом, чтобы бросить взгляд в коридор. Коридор был длинный, и в глубине, слева, виднелась еще одна дверь.

– Чего ты там про него сказал?