Наследники земли

К вечеру Аделаида вернулась, а затем снова ушла. Часовой, как и все, тоже уходил и возвращался – обильные возлияния давали о себе знать. Случались драки – задир отправляли в темницы. Уго с отвращением глядел на эту суматоху, но посчитал добрым предзнаменованием необыкновенно красный закат. На плацу горели два костра, за пределами замка сверкали еще десятки.

Итак, время пришло. Уго крепко сжал нож под одеждой – еще раз убедился, что он под рукой. Винодел бродил около дверей, пока часовой не покинул свой пост, чтобы закусить тем, что готовили на ближайшем костре. Недолго думая, Уго проскользнул внутрь. Направо, к лестнице, ведущей в подземелье. Он не оглядывался – и не заметил бы, даже если бы кто-то за ним наблюдал. Лестница, лестница, лестница… Нашел ее, начал спускаться. Не почувствовал ни сырости, ни вони. Каморка стражников. Уго вытащил нож. Ему показалось, что слышны голоса. Сколько их? Уго глубоко вздохнул. Он убивал дважды в жизни: ради Рехины и ради Мерсе. Ничего сложного, вспоминал он, крепче сжимая рукоять. Никого! В каморке было пусто. Уго огляделся, не веря собственным глазам. Пусто! Но все же откуда доносятся голоса?.. Из подземелья. Уго схватил ключи и ринулся по коридору. Подыскивая нужный ключ, он дрожал от нетерпения. «Мерсе, Мерсе, доченька», – шептал Уго. Нет… Не тот. Внезапно связка выскользнула из потных рук. Приглушенный звук падения на влажную землю показался громче колокольного набата. Он замер. Молчание. Никого.

– Мерсе, – позвал Уго. Он наклонился и подобрал ключи. – Доченька…

Замок поддался. Уго открыл дверь, вошел в камеру и увидел перед собою тень. Вот что он искал – тень маленькой птички, забившейся в угол. Его глаза уже привыкли к темноте, и он смог различить силуэт Мерсе. Уго заплакал.

– Доченька…

Он подошел ближе. Мерсе, сидящая к нему спиной, отпрянула от его прикосновений, словно боялась, что ей причинят боль.

– Доченька.

Уго обнял ее, но сразу же отпустил. Эти худые плечи не могли принадлежать его дочери… Он засомневался. Нет ли здесь ошибки?

– Мерсе, доченька… Я твой отец Уго. – Он попытался разглядеть ее лицо, но не смог. – Я пришел тебя спасти… Твой сын Арнау… Помнишь Арнау?

Услышав это имя, женщина обернулась.

– Арнау, – прошептал Уго. – Он в Барселоне. Он ждет тебя. Я обещал ему тебя привести.

– Арнау, – хрипло произнесла Мерсе.

Сомнений не осталось, это была его дочь. Уго не мог больше ждать.

– Идем!

Он уже начал закутывать Мерсе в лохмотья, какие были на ней надеты, как вдруг раздался властный голос:

– Агустин!

Звук исходил из каморки. Кому бы этот голос ни принадлежал, он стал слышен отчетливее – человек вышел в коридор.

– Агустин, ты здесь? Это ты забрал ключи от камер?

Уго отреагировал моментально. Он подошел к двери и закрыл ее изнутри, пока солдат шел по коридору, волоча за собой нового задержанного, крики и жалобы которого заглушили лязг и скрежет двери и замка. Уго прижался спиной к стене и услышал, как стражник остановился перед камерой для обычных заключенных, дернул дверь и разразился бранью:

– Какой ублюдок забрал с собой ключи? Вот гад! Это запрещено! Агустин!

Уго слышал, как стражник пошел в сторону лестницы. Нельзя этого допустить. Если он выйдет на плац, найдет Агустина и выяснит, что у того нет никаких ключей, в подземелье нагрянет прорва солдат. Это будет конец.

– Я здесь! – закричал Уго. Он отомкнул темницу Мерсе и оставил дверь приоткрытой. – Здесь, – снова произнес Уго.

– Там? – изумленно засмеялся солдат. – Чего ты там возишься с этой шлюхой худосочной? У нее уже давно и ухватиться не за…

Уго подскочил. Ослепленный гневом, вылетел в коридор и несколько раз ударил солдата ножом в живот, так и не дав ему закончить фразу. Уго плюнул в лицо солдату, который уже сползал по стене, тщетно пытаясь заткнуть руками кровоточащую рану. Задержанный, которого солдат тащил, был настолько пьян, что вроде бы ничего и не понял. Уго схватил его и бросил в камеру Мерсе, туда же приволок еще дышавшего солдата.

– Пути назад нет, – прошептал Уго.

Он взвалил Мерсе на плечо – она была легкой, словно в ней не оставалось ничего, кроме боли и страданий.

Кто сможет заподозрить, что ноша у него на плече – человеческое существо? – подумал Уго, встав перед лестницей. Он колебался – часовой вполне мог оказаться на своем посту. С одним из них ему и так здорово повезло. Хоть эти парни и пьяны, но все же они воины, умеющие драться. Он снова взял связку ключей и открыл первую камеру, в которой сидели крестьяне, спьяну чересчур ретиво выражавшие свое недовольство поборами.

– На волю! – крикнул Уго.

Крестьяне ринулись из темницы. Уго пошел вслед за ними по лестнице.

– Эй! Что вы творите…

Часовой попытался остановить первого из освобожденных крестьян, но не преуспел, а не сумев поймать второго, позвал на помощь. Уго, заметив подкрепление, притаился в другой стороне коридора. На секунду он подумал, что ошибся, потому что теперь жизнь Мерсе и его собственная жизнь были в серьезной опасности – из-за солдата, которого он зарезал. В дверях показались вооруженные люди, некоторые едва стояли на ногах.