Наследники земли

У Мерсе не было проказы, поэтому везти ее в госпиталь Сан-Лазаро было ни к чему. Однако реакция стражника не удивила винодела. Язвы на лице и теле его дочери могли вызывать подобные подозрения; впрочем, еще со времени службы в госпитале Уго знал, что многие семьи или врачи требовали помещать человека в больницу для прокаженных из-за симптомов, которые не обязательно указывали на проказу. Любая более или менее заметная язва на коже могла привести к тому, что человек заканчивал свои дни в госпитале для прокаженных. И спустя некоторое время все они заражались ужасной болезнью, калечащей тело. Часовой хотел возразить, но Уго его опередил.

– У нее нет проказы, – заявил винодел, – но окончательно это решат врачи из госпиталя Санта-Крус, верно? – (Сзади послышались недовольные возгласы.) – Или ты думаешь, что управляющий госпиталем позволит принять зараженную? – настаивал Уго.

– Не приближайся! – приказал часовой.

– Мне придется пройти в любом случае, – не стал его слушать Уго.

Он продолжил движение. Люди расступились, и стражники его впустили. Госпиталь Сан-Лазаро теперь располагался внутри новых городских стен, окружавших Раваль. Ворота Сант-Антони выходили на Госпитальную улицу, где и находились обе больницы.

Десять лет – это долго, подумал Уго, когда, опасливо покосившись на лазарет, двинулся дальше по улице. Ровно столько прошло с той поры, когда король Мартин незадолго до смерти в 1409 году назначил его своим виночерпием. В госпитале Санта-Крус у него появились хорошие друзья: управляющие, священник, врачи… Порой все они просили вина, или микстур, или aqua vitae — Уго никогда не отказывал. Теперь он надеялся на их помощь.

Вскоре он увидел отца Бартоломе де Виладемань, который был старше его на десять лет. «Сколько лет, сколько зим!» – обрадовался священник. Они обнялись и под руку прошли в церковь госпиталя Санта-Крус. Тем временем две служанки отвели Мерсе в одну из женских палат.

Церковь госпиталя, выходящая на улицу, была не чем иным, как бывшим госпиталем Колом. По этому самому нефу под цилиндрическим сводом, тогда заставленному койками для больных бедняков, Уго бежал, спасаясь от Матео, а потом во дворе выбил ему глаз, на всю жизнь оставив с унизительным прозвищем. Уго попытался выкинуть из головы и кривого, и весь шквал воспоминаний и ощущений, с ним связанных.

– Кажется, тебя захлестнула память прежних дней, – заметил отец Бартоломе.

– Я бывал здесь в детстве, – сказал Уго.

– Знаю, я ведь был настоятелем церкви в Коломе – ты мне рассказал об этом в один из дней, когда открывал свой погреб для друзей. – Уго растерянно улыбнулся. Священник почувствовал, что тому нехорошо. – Что тебя гложет?

– Дело в Мерсе…

– Что случилось? – воскликнул отец Бартоломе, на лице его отразилось беспокойство.

Уго рассказал ему все. Священник не только всегда выказывал особую симпатию к Мерсе, но и был не из тех священников-бенефициаров, которые дрались из-за корзинки с персиками, как то Уго однажды видел в Святой Марии у Моря. В госпитале Санта-Крус трудилось только два священнослужителя – приор, исполнявший обязанности администратора, и настоятель отец Бартоломе, следящий за церковью и многочисленными алтарями, воздвигнутыми в отсеках для больных, – страждущие всегда должны иметь возможность видеть лик Христа и Его святых. Отец Бартоломе жил среди больных. Уго видел, как он их ободряет, ухаживает за ними, утешает в страдании, а многократно и в смертный час. Этот человек видел столько боли, столько терзаний, что наверняка сможет помочь, решил Уго. Ему можно доверять.

Уго объяснил, что произошло. При упоминании Рехины священник кивнул и закатил глаза.

– Я слышал эту глупость про дочь Сатаны, – признался отец Бартоломе. – Сатана! – усмехнулся священник. – Только Господь мог одарить Мерсе таким умом и такой чистой душою! Дочь Сатаны… – снова проворчал настоятель.

Услышав, в каких жестоких условиях содержали Мерсе, священник перекрестился. После истории о том, как она была вызволена из замка Сабанель, отец Бартоломе вздохнул и разделил с Уго глубокую тревогу по поводу возможного преследования. Винодел сказал, что назвался чужим именем и скрыл свое происхождение, но, вероятно, преследователям не составит особого труда связать его внезапное исчезновение с бегством такой особой пленницы, значит станут искать ее семью и очень быстро их обнаружат. Он был готов убежать с Мерсе куда глаза глядят, но в ее нынешнем состоянии это было невозможно.

– Не беспокойся, – уверил его священник. – Ты оставил запись в госпитальной книге?

– Нет. Когда я услышал, что вы еще здесь, я тотчас отправился сюда.

– А где же мне еще быть? – перебил его отец Бартоломе, пытаясь развеять мрачное впечатление, которое оставил рассказ Уго. – Думал, я уже на кладбище?

– Ну что вы!

Они улыбнулись. Отец Бартоломе ласково потрепал Уго по плечу.

– Я сказал на входе, что сначала хочу поговорить с вами, а потом уже запишусь.

– Даже приор не узнает, кто эта женщина на самом деле, – заявил священник.

Он сам вписал ее в книгу под именем Марии Гранс.