Наследники земли

– О да, – согласился торговец, – освободившись из тюрьмы, он из страха перед женой-интриганкой бежал во Францию, постригся в монахи и стал францисканцем. – (Раздался смех.) – Теперь королевством правит любовник Джованны, которого она назначила сенешалем. Впрочем, ход с предложением трона для нашего короля не нов: много лет назад ее предшественница, которую тоже звали Джованна, усыновила и назвала наследником деда Людовика Анжуйского, а папа даже короновал его в Авиньоне, однако ему не довелось царствовать. Отсюда и произошла вся эта смута вокруг Неаполя – и поэтому приближенные отговаривали короля Альфонса ввязываться в эту бойню: сущая мышеловка, лучше бы он сосредоточился на защите своих земель, а не воевал за чужие с французами и генуэзцами.

– Бить французских и генуэзских крыс – вот зачем король вступил в войну! – закричал кто-то.

Вокруг раздались одобрительные возгласы.

Уго вздохнул и пошел домой. За ним последовала Катерина. Они все еще не знали, что для них лучше: отсутствие Берната или его возвращение. Смятение только усугубилось, когда Уго на следующий день пошел оплачивать содержание Мерсе.

– Ты знал того человечка, который был поверенным адмирала? – спросил Луис Пелат, тщательно пересчитав деньги.

«Знал?» – изумился Уго.

– Да, я его знаю, – ответил он вслух. – Герао…

– Он покончил жизнь самоубийством во дворце. Повесился на балке.

– Не может быть!

– Может-может, – глумился тюремщик. – Вчера ночью. На балке. Повесился.

Викарий, прокурор и графиня истолковали самоубийство Герао как прямое доказательство того, что мажордом адмирала был причастен к похищению Арнау.

– Измученный грехом и предательством дух побудил его совершить поступок столь же непростительный, сколь и трусливый, – сказал викарий. – Ему никогда не обрести покоя.

– Вот почему он возражал против пытки обвиняемой, – заявил прокурор. – Герао был соучастником.

– Это станет еще одним ударом для Берната, – цинично заметила графиня. – У него не просто похитили сына, но этому содействовал человек, которому он доверял, как никому другому.

В таверне беседа складывалась иначе.

– Не могу поверить, что Герао покончил с собой, – сказала Катерина.

– Я тоже. Его убили. И не сомневаюсь, это дело рук графини и ее папаши, – заявил Уго.

– Почему?

– Они знают, что мы похитили ребенка. Думаю, они пришли к выводу, что нам помог кто-то внутри дворца – а таким человеком мог быть только Герао. Логичное предположение – тем более после того, как он выступил против пыток. Думаю, это стало последней каплей. Если раньше у графини и ее семьи были сомнения, то теперь ситуация прояснилась. Убив Герао, они достигли двух целей: во-первых, устранили того, кто мог рассказать об их кознях Бернату, – ему-то адмирал доверял больше, чем жене, а во-вторых…

Уго не осмелился сказать вслух, что теперь у графини развязаны руки, чтобы потребовать пытки Мерсе.

Это произошло вскоре после того, как стало известно, что король Альфонс одержал блистательную победу в Неаполе. Монарх по-прежнему оставался на Сардинии, но каталонский флот под командованием Берната Эстаньола обратил в бегство генуэзскую эскадру во главе с Баттистой ди Кампофрегозо. Армия высадилась в городе, Людовик Анжуйский бежал в Геную, а войска кондотьера Сфорцы были вынуждены отступить. Адмирал и послы короля с триумфом вошли в Неаполь и заняли Кастель-Нуово, где разместили гарнизон каталонских солдат. Двадцать дней спустя Джованна созвала неаполитанскую знать, объявила, что отныне Альфонс является наследником короны, и даровала ему соответствующий титул – герцог Калабрийский. Замок Кастель-дель-Ово был передан Рамону де Перельосу, которого Альфонс назначил своим наместником в Италии.

Казалось, что дурные вести непременно приходят вместе с победами каталонцев, – тоска и грусть отдельных жизней совпадают со всеобщим городским весельем.

– Твоя дочь перенесла первую пытку, – объявил Жоан Борра, как только к нему пришли Уго с Катериной. – Она не призналась.

Воцарилось леденящее душу молчание. Катерина закрыла глаза. Уго больше не осмеливался задавать вопросы, – кажется, адвокат уже сомневался в том, что содержатель таверны и его странная семья невиновны.

– Что с ней? – проговорил Уго. – Я знаю, что вы не врач, но все же…

– Ее подвергли самой легкой пытке – веревкой.

Уго посмотрел адвокату в глаза, на что осмеливался нечасто. «Так ли это важно? Так ли важно знать, в чем заключается пытка веревкой?» – спрашивал себя Уго. Кары были публичными: четвертование, повешение, бичевание, колодки… Люди все видели. Но пытки не применялись прилюдно, это лишь средство, с помощью которого следствие получает доказательства. Все происходит скрытно: палач и писарь, адвокат и прокурор, судья и преступник. Что это за веревка такая? Уго слыхал об этой разновидности пыток, но…

– И в чем она состоит?.. – спросил он адвоката.

– Руки и ноги оплетаются веревкой, – нахмурившись, произнес Жоан Борра. – Затем ее натягивают как можно сильнее, пока заключенный не сознается. Или пока веревки не разрежут плоть до костей. Их часто посыпают солью, чтобы было больнее…