Наследники земли

– Ну конечно нельзя, – сказала Катерина. – Сейчас он светится от радости, а тогда… все держал в себе, – добавила она со смехом.

Их свадьба в церкви Святой Марии у Моря и в самом деле была весьма скромной, но таково было требование самой Катерины. «Не хочу новых сплетен и кривотолков», – призналась русская. На церемонии присутствовали Мерсе, Педро, отец Жоан и виноторговцы, с которыми Уго водил дружбу. Со стороны Катерины были приглашены Лусия, Симон и еще несколько вольноотпущенников. Праздновали в таверне – хорошей едой и отличным вином.

– А вот и нет, – упрекнула ее Мерсе. – Батюшка очень счастлив, что на тебе женился.

– Ну я же не ревную его к виноградникам, – пошутила Катерина. – Радость твоего отца – моя радость… И мы оба верим, что она станет и твоей тоже.

Мерсе устало вздохнула.

– Попробуй, умоляю тебя, – сказала русская, когда Мерсе объявила, что не хочет работать на этих землях.

Мерсе не решилась сказать об этом отцу, чтобы не разрушать его чистое, почти детское счастье, но не чувствовала в себе сил, чтобы помогать ему в этом деле, да и духу не хватало. Она честно призналась во всем Катерине.

– Я еще не совсем поправилась, – серьезно ответила Мерсе. – И мои руки… – Она показала на палец, еще искривленный. – Как я буду работать такими руками?

– Но ведь со временем они заживут. Врачи так сказали. И тогда ты сможешь… – Мерсе выразительно посмотрела на Катерину, и та умолкла. – Чуть дальше, – произнесла русская, – находится усадьба, принадлежавшая мисеру Рокафорту. Не знаю, что с ним теперь, не слыхала о нем много лет. Туда меня привели девочкой, когда только-только привезли в Барселону. Там Рожер Пуч меня купил и там же впервые меня изнасиловал. И я умерла бы там, если бы не твой отец, – все вокруг думали, что я уже мертва, а он во что бы то ни стало решил меня спасти.

Внезапно Катерина вспомнила Рехину – еврейка спасла ей жизнь с помощью своего мужа. А Катерина отплатила ей тем, что споила вином и огненной водой. Русская покачала головой, отмахиваясь от противоречивых чувств, и сказала себе, что Рехина, окончившая свои дни в затворе, не имеет никакого отношения к еврейке, вылечившей ее в юные годы.

– И похоже, – снова заговорила Катерина, – что теперь твой отец упорно желает, чтобы ты была здорова и счастлива.

– Ну-ну.

– Не стоит его недооценивать. Ты ведь его знаешь: он своего добьется.

Как и предвидел король Альфонс, его брат, инфант Энрике Арагонский, был заключен в тюрьму указом кастильского монарха. События на полуострове были неутешительными, но куда хуже дело обстояло в Неаполе – там, как его и предупреждали советники, короля затягивал водоворот интриг. Папа Мартин Пятый подтвердил усыновление королевой Джованной Альфонса и издал соответствующую буллу, но в то же время плел против него заговор вместе с герцогом Анжуйским и герцогом Миланским. Кондотьер Сфорца перешел на сторону Джованны и Альфонса – последнего он в итоге предал и напал на его войска в Неаполе. Альфонс потерпел тяжелое поражение. Королева Джованна вновь передумала и назначила преемником герцога Анжуйского, которому также даровала титул герцога Калабрийского, уже принадлежавший королю Альфонсу. Ко всему этому примешивались склоки неаполитанской знати, столь же непостоянной, как и их государыня, и вечные интриги сенешаля. Поэтому в 1422 году королева Мария созвала в Барселоне кортесы: было необходимо собрать деньги на новую армию, которая могла бы отправиться в Неаполь и помочь королю Альфонсу: положение сложилось критическое, он был осажден в самом городе, в Кастель-Нуово.

В Барселоне собрались все три ветви кортесов: церковная, возглавляемая архиепископом Таррагоны и включающая в себя епископов, приоров, командоров и аббатов; военная, во главе с герцогом Кардоной, состоящая из всех графов, маркизов, виконтов, баронов и рыцарей принципата; и, наконец, королевская, которую представляли вельможи из Барселоны, Лериды, Жироны, Тортосы, Вика, Серверы и еще двадцати семи городов, находившихся под непосредственным государственным управлением.

Город наводнила знать и ее свита. Работа в таверне кипела: днем наливали и продавали вино, а ночью перегоняли огненную воду. Уго был настолько занят, что не мог отлучаться на виноградник так часто, как ему хотелось. Он был нужен в таверне: народу было так много, что даже Мерсе, чьи ноги немного зажили, оказывала посильную помощь.

Кортесы, чьи заседания проходили в зале капитула барселонского кафедрального собора под председательством королевы, приняли предложения разного рода, в частности сорок одну поправку к каталонским законам, но когда речь заходила о денежной помощи королю Альфонсу, многие представители городов возражали, и решения, к отчаянию королевы, застопоривались. Причиною тому был Гальсеран Десторрент. Он использовал все свое влияние, чтобы кортесы отказали армии в экономической поддержке. Тогда королеве Марии пришлось выполнить некоторые желания вельможи.

– Она послала за адмиралом… – обмолвился какой-то священник в таверне.

– Он уже не адмирал, – заметил кто-то.