Наследники земли

Но ничего не вышло. Около дворца Мерсе не было. В этом его заверил часовой, хотя Уго чувствовал, что солдат лжет. Тот был молод и не смотрел виноделу в глаза. Он повернулся к товарищу, словно пытаясь найти у него поддержку. Второй часовой сплюнул с презрительной гримасой. Зачем объясняться перед тем, кто считается врагом графа?

– Я хочу видеть адмирала… графа де Наварклес, – заявил Уго ветерану. – Скажите ему, что пришел…

– Мы знаем, кто ты, и знаем, что граф не хочет тебя принимать.

– Нет, скажите, – настаивал Уго.

Караульный глумливо усмехнулся.

– Вон отсюда, – потребовал он и повернулся к виноделу спиной.

– Ты уверен, что ее здесь не было? – спросил Уго у молодого солдата, отойдя на несколько шагов.

– Конечно.

– Может быть, она приходила во время смены караула…

– Гони его! – крикнул ветеран.

– Прочь от двери, – предупредил юноша, пригрозив копьем. – Сказал же, не было здесь твоей дочери. – Он вновь спрятал глаза и, поняв свою ошибку, кольнул Уго копьем. – Вон!

Грозить оружием Мерсе не было никакого смысла – в тот же день она, неуклюже спотыкаясь, ушла от дворца, вся в слезах. Солдаты видели, как она упала. Несколько прохожих хотели ей помочь, но Мерсе отмахнулась и засеменила к пляжу. Мерсе умоляла позволить ей увидеться с сыном. Караульные были непреклонны. Ее пытались выгнать. Она не уходила. Наконец к ней вышел офицер, который с отвращением оглядел ее с головы до ног и спросил, что ей нужно.

– Увидеть моего сыночка, – всхлипнула Мерсе.

Офицер поморщился.

– Ты правда хочешь, чтобы я его привел? – спросил офицер.

– Да!

– Уверена? – процедил офицер, указывая на нее раскрытой ладонью.

– Конечно. Это единственное, чего я хочу… что?..

Мерсе осеклась и проследила за ладонью офицера. Тот указывал на ее одежду. Повязки на ногах и сандалии были грязными. Одежда старая и изношенная – как говорил отец, «лучшая для сбора урожая». Офицер посмотрел ей в глаза и сардонически улыбнулся. Мерсе провела рукой по жестким и слипшимся волосам – кривые пальцы запутались в нечесаных прядях. Затем она вспомнила пытки, раны от веревок и оглядела руки – на них виднелись шрамы. Слезы навернулись ей на глаза – она была худой, изможденной калекой. Нет, шестилетний ребенок, привыкший к шелкам и роскоши, не должен видеть чудовище, которым стала забытая им мать.

– Иду за ребенком, – сказал офицер.

– Нет! Ради бога! Не надо! – взмолилась Мерсе.

– Больше не хочешь его видеть?

– Нет! – воскликнула Мерсе, отходя от ворот.

В последнее сентябрьское воскресенье 1422 года колокола церкви Святой Марии у Моря созывали паству к молитве. Уго бродил по площади, ожидая появления Берната. Мерсе пропала три дня назад. Но ни Бернат, ни викарий не приняли его, когда он на следующее утро явился сообщить об исчезновении дочери. «Опять?» – усмехнулся один из альгвасилов. Уго бесцеремонно выкинули из дворца, когда он позволил себе усомниться в словах караульных, – солдаты наверняка лгут, следовательно, Мерсе находится во дворце графа де Наварклес, иначе зачем обманывать? Никто ему не поверил.

Теперь он слонялся по площади Санта-Мариа, поджидая Берната. «Святая Мария. Всегда Святая Мария», – думал Уго, глядя на стройные восьмиугольные колокольни. Вся его жизнь прошла под звон этих колоколов. Он взглянул на Катерину, прячущуюся в соседнем переулке. Она еле сдержала слезы, узнав о его намерении. «А что ты будешь делать, если Бернат станет отрицать, что Мерсе у него во дворце?» Уго не знал ответа. Но Катерина и не настаивала. Бернат мог его убить – и сделал бы это в Бонрепосе, если бы не вмешалась Арсенда. Мерсе нарушила условия соглашения, которого достигли Бернат и настоятельница, – теперь у графа были развязаны руки.

Снова зазвонили колокола. Уго оглядел прихожан, толпящихся перед церковью и около кладбища. Он ждал, когда они почтительно расступятся перед графом. Так обязательно будет, так бывает каждое утро – толпа расступается перед знатными вельможами, когда те идут на мессу. Но Уго, сосредоточенный на появлении Берната, не заметил, как много людей собралось на площади: они дожидались чего-то под теплым сентябрьским солнышком и не спешили входить в храм. Катерина же видела, что на площади собралось немало рабов, вольноотпущенников и простых людей: бастайшей, матросов, ремесленников… Когда викарий прогнал Уго, Катерина бросила клич среди вольноотпущенников. Новость об исчезновении Мерсе передавалась из уст в уста. А после того как один раб из дворца на улице Маркет сообщил, что Мерсе там нет, иначе бы он узнал об этом, даже если бы ее упрятали в самый глубокий подвал, начались активные поиски. Узнав об исчезновении этой несчастной, но храброй женщины, выдержавшей три этапа пыток, чтобы доказать свою непричастность к похищению сына, а равно и о том, что граф де Наварклес, выручив сына, хочет убить вторую жену, народ утвердился во мнении, что Мерсе невиновна.

А теперь пошли слухи, что граф снова ее похитил и заточил в темницу – во дворце на улице Маркет или вдали от Барселоны, в своем замке в Наварклесе.