Наследники земли

– Не будь таким щепетильным! – воскликнула Рехина, выслушав Уго в тот же воскресный вечер, после его беседы с отцом Пау. – Ты уже навидался жестокостей, которые творятся между людьми. Какая разница, раб ты или нет, если свободные люди друг друга убивают и насилуют? – Рехина замолчала, взгляды хозяйки и гостя наполнились скорбью. – Покупай, Уго. Обогащайся, если есть возможность. Ты этого заслуживаешь.

Раймундо, отец Пау, Рехина – все советовали ему купить рабов. Уго посмотрел на Рехину. Она все так же прекрасна и полна жизни, как раньше, но… Гость и хозяйка улыбнулись друг другу. Они сидели в саду дома на улице Санауха. С тех пор как Уго доставил в этот дом русскую рабыню, его посещения сделались регулярными, но дело было не в улыбке Рехины. И ее муж Мосе, и сама Рехина нуждались в aqua vitae для лечения своих пациентов. Супруги узнали, что Уго работает на винограднике покойного Саула, и пожаловались, что им не хватает aqua vitae, которую раньше изготавливал Маир. Уго предложил свои услуги, хотя давно уже не производил aqua vitae, поскольку христиане покупали эту ценную жидкость у аптекарей, а среди евреев никто больше в ней не нуждался. Вспомнив наставления Маира, Уго стал дистиллировать вино в медицинских целях. Результаты оказались превосходными, а общение с Рехиной всколыхнуло в молодых людях давние воспоминания и оживило юношеские чувства с еще большей силой, ведь и он, и она сознавали, что острыми ножами были перерезаны их мечты, надежды, любовь и самые дорогие им люди.

Ощущая постоянное присутствие Дольсы, они избегали разговоров о ней, не касались и лжи насчет спасения Рехины: какая разница, что выдумали Рехина с Мосе. Кто возьмется хоть в чем-то обвинять людей, только что переживших такую бурю? А еще Уго признал, что Дольса была права: Рехина разговаривала, улыбалась и жестикулировала быстро и четко, с уверенностью женщины, которая знает, насколько она привлекательна и желанна, но вот нос, чуть широковатый, жил собственной жизнью. Женщину-победительницу побеждал собственный нос, и в то воскресенье он подсказал гостю: что-то идет не так.

– Куда ты смотришь? – обворожительно улыбнулась Рехина.

«На твой нос». Уго сдержался.

– Просто радуюсь твоему счастью, – сказал он вместо этого.

Рехина замолчала. Уго умолк тоже.

– Что-то не ладится у вас с Мосе? – спросил он после паузы.

– Все в порядке, – отозвалась Рехина, но как-то уж очень досадливо.

Уго подозревал, что отношения между супругами далеки от благополучия, которое она старалась выставить напоказ. У Рехины не было собственных детей, чему Уго, видевший всю жизненную силу этой женщины, не уставал поражаться. Мосе целый день работал вне дома, иногда отсутствовал даже по несколько суток, если его помощь требовалась в отдаленных от города селениях. Давнее объяснение Раймундо обретало смысл в те моменты, когда Уго подмечал, что подруга скрывает от него истинное положение дел: «Мосе нуждается в новой матери для своих детей, Рехина – в мужчине, который будет о ней заботиться». Проскочившее ненароком недовольное замечание; раздраженная гримаса, когда речь заходила про детей; бывало, что и окрик, когда те слишком шумели… В общем, все указывало, что Мосе в конце концов добился своей цели, а вот Рехине от своей пришлось отказаться.

– Но если дело не в Мосе… – Уго проявил настойчивость.

– Я больше так не могу, Уго! – Рехину прорвало. Голос стал хриплым, истина обнажилась. – Я больше не могу.

– Это из-за детей?

– Да из-за всего! Мосе, дети… евреи!

Уго не верил своим ушам.

– Евреи?