Наследники Зингера

Как и договаривались, Гиви пришёл назавтра в винный погреб «У Бахуса» в назначенное время.

– Ваше счастье, что я отходчив и не злопамятен, мой юный друг, – неожиданно вежливо встретил его владелец заведения. – Прежде чем принять ответственное решение, – продолжил он, – я навёл о вас справки. Вы отличный механик и неплохой водитель, – Арго похлопал юношу по плечу. – Это пригодится в последующих операциях – предстоят дальние переезды. Но рассеяны.

Он поднял вверх палец.

– После мучительных ночных раздумий и сомнений, проанализировав и тщательно взвесив все «за» и «против» под утро я принял решение – согласен. Поэтому считайте, что золотые машинки уже подъехали к порогам наших домов.

Лицо Гиви светилось счастьем.

– Осталось дело за малым – по-честному поделить добычу. Мне, как разработчику и основному реализатору стратегических операций – семьдесят процентов, а вам за посильную помощь – тридцать, – предложил Арго.

– Полностью согласен, дядя, с такими процентами. Но только наоборот: мне, как замыслившему всё это – семьдесят процентов, а вам, пытающемуся осуществить – тридцать, – парировал гендиректор.

– Я не ослышался? – удивлённо вскинул брови Арго. – Неслыханная наглость! Автор замысла! Мыслитель Роденовский! Гомер местного розлива!..

Жилы на его шее вздулись.

– Да вы не кто иной, как рвач, стяжатель, чудовищное порождение империализма! С большим прискорбием вынужден констатировать – не получается у нас взаимовыгодного сотрудничества. Скажу откровенно, не ожидал от вас такой алчности, – Арго нахмурился. – У вас горячая голова, – он приложил руку ко лбу Гиви, – и холодное сердце! Выпейте ослиного молока. Говорят, помогает остудить пыл.

Дегустатор налил в фужер минеральной воды и залпом выпил.

– Видите, до чего вы меня довели, узурпатор?

Гиви даже жалко стало хозяина заведения, и юноша уже хотел было согласиться на условия Арго, как тот, подостыв от возмущения и вытерев платочком пот со лба, неожиданно заключил:

– Готов благородно пожертвовать частью своей доли, чтобы не бросать тень на наше партнёрство. Так и быть – пятьдесят на пятьдесят. Предлагаю скрепить наш добровольный союз бокалом хорошего вина. За счёт заведения.

Арго наполнил бокал гендиректора, но тот отстранил его.

– Я за рулём.

– Очень грамотный ответ. И запомните – теперь ваша жизнь принадлежит не только вам. Будьте внимательны на дороге.

Арго заботливо положил руку на плечо соратника.

– Завтра каждый из нас должен составить план оперативно-тактических мероприятий. Встречаемся послезавтра в восемь ноль-ноль в этой точке, – прошептал он на ухо компаньону.

Арго развернул сложенную карту и ткнул пальцем на место встречи.

– Ни одна живая душа не должна знать о наших планах. Даже не пытайтесь рассуждать вслух и не проговоритесь во сне – и стены уши имеют. Конспирация, мой боевой друг, и ещё раз конспирация.

Гиви радовался своей прозорливости – выбор соратника верен.

Хотя подниматься по лестнице винного заведения было значительно сложнее, чем спускаться, окрылённый гендиректор летел вверх, будто птица к солнцу, не замечая ступеней.

Совещание

В тесной приёмной Совета толпились люди разного социального статуса, и трудно было понять, какая же проблема их объединяла.

Из кабинета Председателя вышла секретарша и торжественно объявила:

– Вас приглашает многоуважаемый Малхаз Самсонович!

Секретарша была миловидной моложавой дамой, склонной к полноте. Любила между делом съесть один-другой, а иногда и третий пухлый блин, испечённый дома. Угощала и Председателя, но он всегда вежливо отказывался.

Когда Валентине Генриховне было жарко, она доставала из-под рукава ажурной кофточки носовой платочек, усеянный розовыми цветочками. Помахав им перед лицом, расстёгивала ещё одну пуговку на кофточке.

В противоположность ей по своей конституции Малхаз Самсонович был сухопар, постоянно пил какие-то витамины, возможно, это были и таблетки. Валентина Генриховна постоянно напоминала ему об этом.

Малхаза Самсоновича в городке все уважали. Раньше он работал прокурором. Даже преступники, которых он когда-то обвинял, не держали на него зла. После отбытия срока заключения они здоровались с ним, а некоторые даже благодарили за справедливость и понимание.

После выхода на пенсию его единодушно упросили быть Председателем местного Совета.

Из-за седины он выглядел несколько старше своих лет.

Был сдержан в эмоциях и стиле одежды. Его наряды не отличались особым разнообразием гардероба – круглый год он был облачён в серый костюм с галстуком и белую рубашку.

Не словоохотлив. Отличался редким даром – умением слушать. Во время приёмов по личным вопросам посетители могли вволю выговориться, поведав обо всех своих бедах и чаяниях, так что зачастую на ответы Председателю не оставалось времени.

К Председателю в присутствии посетителей секретарша обращалась почтенно: «Многоуважаемый Малхаз Самсонович!»

Обращение «многоуважаемый» в этих стенах было принято. Оно демонстрировало не только уважение к личности Председателя, но и к властным структурам.

– К вам на совещание прибыло руководство «Межфонпобежа», – продолжала она.