Наследница в алых шелках

Снова щебет по-французски. У ее лица появилась рука хозяина с листком бумаги. Кевин наклонился и посмотрел ей через плечо.

– Примерно два фунта.

Она достала из ридикюля карандаш, зачеркнула цифры и написала новые.

– Скажи ему, если он ее переделает, пусть растянет соломенную подкладку, так получится дешевле.

Кевин перевел шляпнику плохую новость.

Хозяин разглядел предложенную Розамундой цену. Потрясение. Смятение. Длинная фраза по-французски. Она не обращала внимания ни на хозяина, ни на Кевина, а с прищуром рассматривала шляпку, вглядываясь в каждый шов.

Вздыхая и бормоча себе под нос, хозяин что-то нацарапал и решительным движением положил бумагу на столик перед зеркалом. Кевин ей для перевода не понадобился.

Она подметила, что итоговая сумма на четверть меньше, чем первая, сняла шляпку, протянула ее хозяину и кивнула.

Прежде чем она успела что-то предпринять, Кевин расплатился и оставил адрес гостиницы. Надев обратно собственную шляпку, Розамунда вышла из магазина.

– Я тебя сильно опозорила? – спросила она, когда Кевин присоединился к ней на улице.

– Не очень.

– Полагаю, в магазинах так дела не делаются.

– Франция все еще бедна после войны. Не думаю, что ты первая, кто попросил снизить цену. Он, наверное, надеялся, что поскольку мы англичане, то не станем препираться из-за десяти шиллингов.

– Надеюсь, что англичане вроде тебя не препираются. Иначе зачем я открывала магазин возле Оксфорд-стрит?

Она повнимательнее присмотрелась к галерее и поняла, почему ее так манило в эти магазины.

– Окна очень большие и выглядят так, словно они из одного куска стекла. Интересно, как их делают без вертикальных стоек.

– Это единое полотно. Отливают длинный стеклянный цилиндр, потом обрезают по длине и раскатывают при повторном нагревании. Его и экспортируют тоже – в Лондоне есть дома с такими окнами.

– Ты знаешь столько необычного и интересного. А можно мне завести такие окна?

– Это очень дорого, и, как говорят, они притягивают беду. Думаю, дороговато для здания, которое ты арендуешь. – Он показал на ридикюль. – Ты все увидела и набросала для вдохновения? Или хочешь продолжить?

– Думаю, я закончила.

Чтобы вернуться в гостиницу, они наняли экипаж, потом прошли в Тюильри и стали прогуливаться под цветущими деревьями. Кевин подвел ее к скамейке.

– Нам нужно поговорить.

– Судя по твоему лицу, кажется, встреча с мсье Форестье прошла не очень гладко.

– У него есть еще одно условие.

– Надеюсь, это не я.

Он рассмеялся.

– Ты как будто вовсе не обращала внимания на его ухаживания. Вела себя учтиво, но будто бы ничего не подозревала.

– Не обращать внимания показалось мне лучшей линией поведения. А какой еще у меня был выбор? Флиртовать в ответ или быть очень неучтивой. – Розамунда пожала плечами. – Я поняла, что глухая непонятливость – зачастую лучшая реакция.

– Можешь не тревожиться, в качестве оплаты он требует не тебя. Ему нужны несколько акций компании. Он хочет возможности выиграть от успеха предприятия.

Она задумалась над этим неожиданным поворотом в переговорах.

– Пожалуй, его можно понять. Будь я на его месте, я бы хотела примерно того же.

– Это едва ли возможно, так что нам снова предстоит обдумать возвращение в Лондон без лицензии, зная, что ее получит кто-то еще. Хотелось бы знать, кто наш конкурент и с какой целью он хочет ее приобрести.

Он погрузился в размышления, возможно, обдумывая, как еще можно использовать доработку Форестье. По тому, как росла его отчужденность, Розамунда поняла, что он мучается мыслями о незнакомце, продублировавшем его изобретение.

Она сделала попытку выведать, почему требование Форестье невыполнимо.

– Ты думаешь, если мы отдадим ему даже малейший процент, он станет все контролировать.

– Да.

– Если мы с тобой не согласимся, у него останется право решающего голоса. Он просто примет предпочтительную ему сторону.

– Этот небольшой процент будет иметь несоизмеримо сильное влияние.

– Понимаю. Как ты сказал, это невозможно.

Вот только он не сказал «невозможно». Он сказал «едва ли возможно». Она повернулась и внимательно на него посмотрела.

– Отвлекись на минуту от своих мыслей и объясни, какое решение ты увидел. Я знаю, что ты к нему пришел, пусть даже и не сказал об этом.

Он оторвался от раздумий, будто бы его вытащили из озера, отряхиваясь от расчетов, словно от капелек воды.

– Его доля будет обладать достаточным весом, если каждый из нас отдаст ему равное количество. Если он получит все от одной половины, его влияние будет нулевым.

– Неправда. Тот, кто отдаст ему свой процент, окажется во власти того, кто не отказал процента, если мсье Форестье уговорить на это.

– Думаю, да.

– Ты не просто думаешь, ты знаешь. Дай-ка я угадаю. «Едва ли возможно», но возможно в том случае, если я уступлю часть из своей половины.

– Я уж точно не уступлю ничего из своей доли.

– Не вижу, отчего бы не уступить.

– В случае любых разногласий я окажусь в невыгодном положении. Он предпочтет принять твою сторону.

– Ты этого не знаешь. Возможно, все будет не так.