Наследница в алых шелках

Черт, он не намеревался ждать весь вечер, чтобы обсудить окончательный вариант документа. Кевин ринулся к своей двери, распахнул ее, подошел к ее апартаментам и вошел внутрь.

– Мсье! – Пораженная камеристка заслонила собой Розамунду, которая, насколько он заметил, была в лучшем случае полураздета. До сорочки и чулок. Ее голубые глаза смотрели поверх головы камеристки. У камина стояла медная ванна.

– Мне нужно, чтобы ты прочла вот это, – сказал Кевин, не обращая внимания на закатившую от подобной дерзости глаза камеристку.

– Неужели это не может подождать? – Розамунда указала на ванну.

– Нет.

Она высунула руку из-за спины камеристки и взяла бумагу, наклонилась, чтобы поднести ее ближе к пламени камина. От этого ему стали видны ее округлые плечи, изгибы груди и бедер.

Она выпрямилась.

– Это лучшее, что мы можем сделать. Предложение очень щедрое, поскольку ты позволяешь ему изучать счета, если он решит, что мы его обманываем.

– Ты бы его подписала?

– Я?

– Да. Будь ты на его месте, это усмирило бы твои опасения?

Камеристка недовольно щелкнула языком, повернулась и начала распускать волосы Розамунды. Локон за локоном заструился белокурый шелк.

Розамунда вернула бумагу, снова протянув руку из-за спины камеристки.

– Я бы подписала, но не из-за самого текста, а потому, что в прошлом ты был со мной честен, так что, возможно, останешься таким в будущем. Ты ведь не воровал его задумки? Мне кажется, если кто-то честен, то документы – это чистая формальность. А если кто-то вор, меня не защитит ни один документ.

Камеристка потрогала рукой воду, потом раздраженно взглянула на Кевина и знаком показала, чтобы он уходил.

Он ответил тем же жестом.

– Allez[3].

– Mais[4], мадемуазель…

Розамунда с любопытством посмотрела на Кевина. Их взгляды встретились, и она тронула горничную за плечо.

– Да. Пожалуйста, идите.

– Так я приму ванну? – спросила она, когда камеристка ушла.

– Конечно. – Он сделал несколько шагов и опустился на стул. – А я просмотрю.

Розамунда взглянула на остатки своей одежды. Ей едва ли требовалась помощь, чтобы их снять. Чтобы на нее смотрели, пока она раздевается… эта мысль привела ее в смятение, но вместе с тем и приятно возбудила.

Она распустила волосы до конца, потом поставила ногу на край ванны, чтобы снять чулки.

– Сначала остальное, – раздался в тишине его голос, донесшийся из тени вдали от камина.

Она замялась, сдерживая страстную реакцию, которую вызвала в ней его просьба. Чувствуя одновременно смущение и бесстыдство, она скинула сорочку и осталась обнаженной в одних чулках.

Больше просьб не последовало. Хотя и то была вовсе не просьба, а приказ. Чуть покачиваясь от охватившей ее дрожи, она снова поставила ногу на край ванны и спустила чулок.

Чтобы снять другой, пришлось повернуться. Стоя спиной к Кевину, она быстро спустила нежную ткань, но не успела стянуть ее с ноги, как он оказался позади ее, лаская ей бедра. Он наклонил ее вперед, оставив одну ногу поднятой, и обнял рукой за плечи, поддерживая, пока другая его рука гладила ее спину и ягодицы, а поцелуи усыпали шею, плечи и лопатки.

Потом он позволил ей выпрямиться и обнял сзади. Его ладони и кончики пальцев ласкали ее груди, поигрывая сосками. Каждое прикосновение насквозь пронзало ее наслаждением. Его губы заскользили по ее шее, заставляя трепетать, волны возбуждения прокатывались по телу, и каждая из них постепенно лишала ее воли.

Он обнял ее снова, и одна рука скользнула ниже, гладя и лаская. Розамунда откинулась ему на грудь, потеряв равновесие и рассудок от сладкой пытки возбуждения, приносившей в равных долях мучение и удовольствие. Желание начало пульсировать в ней, поглотив все мысли и чувства. От его прикосновений она застонала, словно о чем-то умоляя.

Он снова наклонил ее, и она уткнулась лицом в подушку. Завитой подлокотник кушетки уперся ей в живот, а голова упала на сиденье. Бедра задрались высоко вверх, ноги повисли в воздухе.

Сквозь плывущий перед глазами туман от бессвязных мыслей она, оглянувшись, увидела, что Кевин стоит у нее за спиной уже без рубашки, его торс поблескивает в отсветах камина. Их взгляды встретились.

– Вот так, – сказал он. – Хочу видеть твое лицо.

От одних его слов ее пронзило острым наслаждением между ног. Она отчаянно хотела его, но он не взял ее, а стал вместо этого ласкать, пока ее желание не сделалось невыносимым. Оно сотрясало все ее тело. Ее ягодицы поднялись еще выше.

Когда она все-таки ощутила его давление внутри, то вскрикнула. Он задвигался сильными толчками, а она стонала от облегчения. Как же ей было хорошо. И совсем иначе, чем в прошлый раз. Она впивалась пальцами в подушку, задыхаясь, а он двигался все сильнее и сильнее. Каждый толчок приближал Розамунду к всепоглощающему блаженству, и вот наконец ее охватила неземная дрожь.

– По крайней мере, ты не соврал. Я принимаю ванну. – Розамунда нежилась в тепловатой воде, пока он ее мыл. – И очень основательную.

– От тебя трудно оторваться. А так от моих рук хотя бы есть польза. – Он не отпускал ее, пусть даже и не нарушая обещания.