Наследница в алых шелках

Она перевернулась на спину, положив голову на его согнутую руку, и тоже стала рассматривать балдахин.

– Я вот чего не понимаю. Почему ты не сказал Чейзу, что был с ней, когда он расследовал смерть твоего дяди? Если бы Чейз с ней поговорил, ты бы сразу избавился от всех неудобных вопросов.

Он вдруг начал все осознавать и с каждой секундой поражался все больше.

Она знала, что люди шепчут о том, где он был в ночь смерти герцога.

Она никогда не спрашивала его об этих подозрениях.

Она выяснила больше информации, чем Чейз.

И, несмотря на все это, вышла за него замуж.

Он мог бы закончить разговор, сказав, что это не имеет к ней никакого отношения, что это не ее дело. Или мог бы объяснить кое-что, о чем никогда никому не говорил, что выставляло его не в лучшем свете. Что бы он ни выбрал, этот брак, эта вечность наверняка изменится. Он признался себе, что то, что сложилось теперь между ними, очень много для него значило.

Кевин повернулся на бок, чтобы видеть ее, и поцеловал в щеку.

– Хочу, чтобы ты знала – я не причинял вреда своему дяде.

Она повернула голову и посмотрела ему в глаза.

– Верю. Меня бы здесь не было, если бы не верила.

Вот он, момент истины. Она все это взвесила, прежде чем согласилась на замужество. Собрала доказательства, которые могли погубить его, но решила ему поверить.

Он ее не заслуживает.

После этих слов Розамунды взгляд его потеплел, но она видела, что частично он обращен внутрь. Она ждала, не скажет ли Кевин чего-нибудь еще. Возможно, теперь он задремлет, довольный тем, что успокоил ее.

– Я был там вечером, перед тем, как это случилось, – начал Кевин. – Поехал в Мелтон-Парк сказать ему, что мне нужны деньги для Форестье. Дядя вложился в его дело, как и я. Он видел в нем потенциал. Однако в деньгах мне отказал. Мы поругались. Когда Чейз узнал, что я вернулся из Франции раньше, чем обещал, я все рассказал ему.

– Ты думал, что он по завещанию оставит свою половину тебе?

Он замялся.

– Да. Насколько мне известно, только Чейз знал, что завещание изменили, но даже он не видел, что там написано.

Она не стала говорить, что это едва ли аргумент. Он и так это знал.

– И ты все это время занимался любовью с той дамой?

– Не все время. Даже мне нужно отдыхать. – Она не посмеялась его робкой шутке. – Однако все те несколько дней я прожил у нее. Это был флирт. Кратковременное помешательство, в котором я подумал, что мы можем подойти друг другу, но очень скоро понял, что не подходим.

Помешательство. Он не любил ее, но очаровался. Быть может, настолько, что задумался о женитьбе. А может, и нет. Возможно, то было всего лишь желание. О нем Кевин знал все. Или ему вообще нужны были лишь деньги той женщины, и он использовал свою чувственность, чтобы добиться ее благосклонности. Он нашел бы это приемлемым соглашением. Женитьба и деньги в обмен на удовольствие.

Он ведь с ней так и поступил, верно?

– Минерва говорила мне, что Чейз направил отчет какому-то важному лицу, – сказала Розамунда. – Там фигурировали все, кто мог приложить руку к его смерти, если она все-таки не была несчастным случаем. Ты был в списке этих людей, как и она сама.

– Подробностей я не знаю. Знаю одно – прежде чем подать отчет, он посоветовал мне отправиться на побережье и готовиться уехать из страны, если понадобится.

– Ты сделал так, как он сказал?

– Мне не улыбалось попасть на виселицу за то, чего я не совершал.

Теперь, разговаривая с ним об этом, она стала переживать еще больше. Сплетни Фелисити – это одно. Знать, что существовала реальная опасность – другое.

– Заключение о том, что это был несчастный случай, может еще измениться? Может кто-нибудь в будущем решить иначе?

– Думаю, да. Конечно, это меня тяготило. Однако с каждым прошедшим месяцем становится все легче.

Она не могла себе представить, каково это. Кошмар. Жить с тенью от петли на каждой стене.

– Надеюсь, если бы дошло до разбирательства, ты нарушил бы молчание о том, где был в тот вечер. Не нужно глупого джентльменства, чтобы защитить имя любовницы.

Она снова перевела взгляд на балдахин, потому что боялась не скрыть боли, если бы увидела в его лице намек на любовь при его мысли о той женщине.

В наступившем молчании Розамунда мысленно отругала себя. Она вышла замуж не по любви. Он уж точно не по любви женился. Их брак по расчету получился, пожалуй, более приятным, чем у большинства. Ревновать из-за какой-то интрижки годичной давности – просто глупость. Ребячество. Это не лучше, чем цепляться за мечты о Чарлзе.

Однако эти мысли не развеяли ее печаль. Кевин говорил, что никогда никем не очаровывался, поэтому она не особенно грустила оттого, что он не очаровался ею. Вот только теперь она узнала, что, по крайней мере, один раз в своей жизни он все-таки был очарован женщиной. Розамунда призналась себе, что ревнует по большей части оттого, что ее собственные чувства изменились. Стали глубже.